отдалении.
Мисс Мерчисон облегченно вздохнула и бросилась к своему столу. Опасения ее оказались напрасными. Сумка была закрыта.
Она вернула стул на место и села в тот самый момент, когда грохот ведер и швабр возвестил о приходе миссис Ходжес.
— О, прошу прощения, мисс, — воскликнула та, замерев на пороге при виде усердно печатающей машинистки. — Я не знала, что здесь еще кто-то есть.
— Простите, миссис Ходжес, мне надо закончить работу. Не обращайте на меня внимание, занимайтесь своим делом.
— Ничего, мисс, — откликнулась миссис Ходжес. — Я могу начать с кабинета мистера Партриджа.
— Если вам все равно… — промолвила мисс Мерчисон. — Мне надо напечатать всего несколько страниц и э-э… сделать выписки из некоторых документов для мистера Эркхарта.
Миссис Ходжес кивнула и снова исчезла. Вскоре громкий шум возвестил о том, что она приступила уборке в кабинете мистера Партриджа.
Больше мисс Мерчисон нечего было ждать. Она снова передвинула стул к полкам и быстро, один за другим начала снимать ящики — фирма «Трубоди», «Флэтсби и Коутен», сэр Пенкридж и Боджерс. И когда наконец очередь дошла до «Рейберн», сердце ее заколотилось.
Переставив ящик к себе на стол, она открыла сумку и вытряхнула из нее содержимое. Связка отмычек вывалилась вместе с носовым платком, пудрой и гребнем. Тонкие сверкающие проволочки словно обжигали ей пальцы.
Она начала перебирать связку в поисках наиболее удобного орудия, и в этот момент в окно постучали.
Она с ужасом обернулась, но там никого не было. Запихав отмычки в карман жакета, она на цыпочках подошла к окну и выглянула наружу. В свете фонаря она увидела трех мальчиков, карабкавшихся по ограде, которой обнесены дома на Бедфорд-стрит. Один из них увидел ее и, отчаянно жестикулируя, начал указывать пальцем вниз. Мисс Мерчисон замахала рукой и крикнула: «Убирайтесь!»
Мальчик прокричал ей в ответ что-то неразборчивое и вновь указал пальцем вниз. Из стука в окно, жестов и крика мисс Мерчисон заключила, что за ограду залетел их драгоценный мяч. Она строго покачала головой и вернулась к своему занятию.
Однако этот инцидент напомнил ей, что на окнах нет штор и любой прохожий может видеть ее, словно она стоит на освещенной сцене. У нее не было оснований предполагать, что мистер Понд или мистер Эркхарт могут вернуться, однако ей стало не по себе. А что если мимо пройдет полицейский, неужели он за сотню ярдов не узнает отмычки. Она снова выглянула в окно. Что это — ее разыгравшаяся фантазия или из двора действительно вы ходила массивная фигура в темно-синем мундире?
Мисс Мерчисон кинулась к столу и, схватив ящик, перенесла его в кабинет мистера Эркхарта. По крайней мере, здесь ее никто не увидит. А если кто-нибудь войдет — даже миссис Ходжес, — ее присутствие в кабинете, конечно, может вызвать удивление, но по крайней мере она заранее услышит шаги и примет меры предосторожности.
Руки у нее похолодели и тряслись, так что она была не в лучшей форме, чтобы выполнить указания мистера Рома. Она несколько раз глубоко вздохнула и повторила себе, что не должна спешить.
Тщательно выбрав отмычку, она вставила ее в замок. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока вдруг она не почувствовала, что зацепила пружину. Протолкнув первую отмычку вперед и вверх, она вставила вторую. Потом она почувствовала, как отодвигается задвижка, и через мгновение раздался щелчок. Замок открылся.
Бумаг в ящике оказалось немного. Первым лежал список ценных бумаг, размещенных в банке Ллойда. Затем шли копии документов, подтверждающих право собственности, а также их оригиналы. Далее была папка с перепиской. Последние письма, судя по стоящим на них датам, миссис Рейберн написала пять лет назад. Кроме этого, здесь имелись письма арендаторов, банкиров и держателей акций с копиями ответов, подписанных мистером Эркхартом.
Мисс Мерчисон нетерпеливо отложила их в сторону. Никаких признаков завещания не было, отсутствовал даже тот сомнительный черновик, который адвокат показывал Уимзи. На дне оставалось лишь два документа. Мисс Мерчисон достала первый. Это была доверенность, датированная январем 1925 года, предоставлявшая Норману Эркхарту право действовать от лица миссис Рейберн. Второй, более толстый документ был аккуратно перевязан красной ленточкой. Мисс Мерчисон развязала ее и сняла.
Это была генеральная доверенность, согласно которой вся собственность миссис Рейберн передавалась в руки Нормана Эркхарта при условии, что он будет оплачивать ее текущие счета и ежегодно выдавать фиксированную сумму на расходы. Акт был датирован июлем 1920 года, и к нему прилагалось письмо, которое мисс Мерчисон начала поспешно читать.
— Ура! — чуть не вскрикнула мисс Мерчисон. — Значит, завещание есть! И этот акт тоже, наверное, важен.
Она снова перечитала письмо, пробежала глазами пункты акта, специально отметив, что Норман Эркхарт назывался единственным доверенным лицом, и, наконец, постаралась запомнить наиболее существенные разделы из списка ценных бумаг. Затем она положила документы обратно в том же порядке, закрыла ящик — закрылся он с легкостью необыкновенной, — отнесла его на место и вернулась к машинке как раз в тот момент, когда в кабинете снова появилась миссис Ходжес.
— Я только что закончила, миссис Ходжес, — радостно сообщила мисс Мерчисон.
— Да? — откликнулась миссис Ходжес, — а я не слышала машинки.
— Я делала записи от руки, — пояснила мисс Мерчисон. Она скомкала первую испорченную страницу показаний и бросила ее в корзину для бумаг. Потом достала из ящика правильно отпечатанную страницу, специально заготовленную для этой цели, приложила ее к документу и разложила экземпляры по конвертам. Заклеив и надписав их, она надела пальто и шляпу и вышла, учтиво попрощавшись с миссис Ходжес.
Она пешком добралась до Хансенов и опустила конверты в почтовый ящик, после чего, напевая себе под нос, быстрым шагом двинулась к автобусной остановке на углу Теобальд-стрит.
— По-моему, я заслужила ужин в Сохо, — сказала мисс Мерчисон.
И, шагая по Фрит-стрит, снова начала напевать себе под нос. «Что это за дурацкая мелодия?» — внезапно остановилась она и после непродолжительных размышлений вспомнила, что это один из гимнов, исполнявшихся на собрании у Билла.
«По-моему, я рехнулась», — отметила она про себя и двинулась дальше.
