передано Элен… Так что я говорил? Ах да, как брат Мэри я должен ей помочь.
Паркер задумчиво делал дырки в старой промокашке.
— Перестань, — сказал Уимзи. — Ты портишь ручку. Лучше возьми карандаш.
— Вероятно, я не должен был рассчитывать… — пробормотал Паркер.
— На что ты рассчитывал, дружище? — по-воробьиному склонив голову набок, осведомился Уимзи.
— Ни на что предосудительное! — горячо воскликнул Паркер. — Что ты подумал обо мне? Я понимаю, с твоей точки зрения мисс Мэри Уимзи не должна обедать в ресторанах с полицейским, но если ты считаешь, что я мог позволить себе то, чего не позволил бы в присутствии…
— … ее матери, ты клевещешь на чистейшую женщину и наносишь оскорбление другу, — договорил за него Уимзи. — Какой ты викторианец, Чарльз. Тебя надо держать под стеклянным колпаком. Конечно же, ты ничего себе не позволил. Только мне бы хотелось знать почему?
Глаза у Паркера полезли на лоб.
— Уже пять лет ты смотришь на мою сестру, как баран, и вздрагиваешь всякий раз, когда слышишь ее имя. Это некрасиво и глупо. Ты нервируешь бедняжку и вынуждаешь меня сомневаться в твоей сообразительности. Людям не нравится, когда мужчины колеблются в отношении их сестер, особенно когда они так долго колеблются. Это неприлично. Это раздражает. Почему не сказать: «Питер, старая ты морковка, я решил надеть на себя оковы семейных уз и стать твоим братом»? Что тебя останавливает? Джералд? Он, конечно, осел, но на самом деле не такой уж он плохой. Элен? Она, конечно, не подарок, но ты не часто будешь с ней видеться. Может, я? Что до меня, я вообще собираюсь стать отшельником — кажется, был уже Петр Отшельник? — так что я не буду тебе мешать. Открой же рот, дружище, и мы разрешим все проблемы. А?
— Ты спрашиваешь меня…
— Я спрашиваю тебя, каковы твои намерения! — рявкнул Уимзи. — Если это не по-викториански, мне на это наплевать. Я понимаю, что ты дал Мэри время оправиться после всей этой несчастной истории с Каткартом и Гойлсом, но, милый мой, так ведь можно и переборщить. Не надеешься же ты, что она будет ждать тебя вечно? Или ты ждешь високосного года?
— Послушай, Питер, не будь идиотом. Как я могу просить твою сестру выйти за меня замуж?
— Как? Ну, это тебе видней. Можешь сказать: «Поженимся, старушка?» Современно, просто и бьет наповал. Можешь опуститься на одно колено и спросить: «Не удостоите ли вы меня чести стать моей женой?» — это мило и старомодно и в свое время даже звучало оригинально. Можешь написать ей письмо, послать телеграмму, позвонить, по телефону. Выбор формы я предоставляю тебе.
— Ты шутишь.
— О господи, неужели мне никогда не удастся избавиться от репутации домашнего шута! Чарльз, ты очень огорчаешь Мэри. Я хочу, чтобы ты женился на ней и покончил с этим.
— Огорчаю? — закричал Паркер. — Я… ее?..
Уимзи со значением постучал пальцем по лбу.
— Дерево, настоящее дерево! Кажется, последним ударом я его прошиб. Да, ты… ее… огорчаешь… теперь понял?
— Питер, если ты действительно считаешь, что…
— Не пытайся увильнуть, со мной этот номер не пройдет, — перебил Уимзи. — Прибереги его для Мэри. Я выполнил свой братский долг, и на этом все. Теперь успокойся и возвращайся к своему рапорту…
— О господи, конечно! — откликнулся Паркер. — Он на самом деле для тебя.
— Так что же ты молчал?
— Ты не давал мне и слова сказать.
— И что?
— Мы нашли пакетик.
— Что?
— Мы нашли пакетик.
— Действительно?
— Да. Один из барменов…
— К черту барменов. Ты уверен, что это тот самый пакетик?
— Да, мы уже идентифицировали его.
— Провели анализ?
— Да.
— Что там было?
Паркер взглянул на него с затравленным видом человека, вынужденного сообщать плохие новости, и неохотно ответил:
— Питьевая сода.
ГЛАВА 16
Мистер Крофтс осуждающе сказал: «Я же говорил вам», что было вполне объяснимо, и сэр Импи Биггз учтиво добавил: «Да, не повезло».
Описывать жизнь лорда Питера Уимзи в последующую неделю было бы жестоко и непоучительно. Вынужденное бездействие приводит к вспышкам раздражительности даже самых достойных людей. Бездумное счастье старшего инспектора Паркера и мисс Мэри Уимзи тоже не способствовало утешению, тем более что оно сопровождалось утомительными потоками нежности, изливавшимися на самого Уимзи. Как герой Макса Бирбома, Уимзи стремился лишь к одному, чтобы его не трогали. Слегка взбодрило его лишь сообщение трудолюбивого Фредди о том, что мистер Норман Эркхарт действительно был связан с крушением фонда «Мегатериум».
С другой стороны, жизнь мисс Китти Климпсон, по ее собственным словам, «била ключом». Письмо, написанное ею на следующий день после приезда в Уиндл, дает нам возможность судить о подробностях.
