Помня о том, как сестра едва не умерла при первых родах, Стилл представлял себе беременных женщин слабыми, нуждающимися в опеке и помощи существами, но Ленц, как всегда, не оправдывала его ожиданий. Она оставалась такой же энергичной и жизнерадостной, материнский инстинкт сделал ее еще увереннее и продуктивнее. Она продолжала работать, потому что привязалась к детям в школе, и опасалась, что с появлением ребенка у нее не останется для них времени, а кроме этого занималась устройством дома и созданием детской.
Беременность была ей к лицу. Прикрытая легкими светлыми простынями, она выглядела невинной и еще более женственной и нежной, чем обычно. Румянец совсем не сходил с ее щек. Бенджен поднялся на ноги, пружины под ним скрипнули, и этим он разбудил ее.
— Доброе утро, — она подала голос сквозь мягкие подушки, но Бен услышал, что Менс улыбается.
— Будешь завтракать? — в ответ послышалась согласное мурчание.
Победитель поднял с земли шорты и, протирая заспанные глаза, отправился в кухню. На плите сестра оставила блины, которые все еще оставались теплыми, так что ему нужно только щедро полить их малиновым джемом и заварить травяной чай.
Они позавтракали вместе, а после Бен провел девушку в школу. Стилл не решался сказать, что это ему не нравится, потому что знал, что Менсер — не Жаклин, одно его слово — и она непременно послушается, а после он даже не заметит, если это сделает ее несчастной. А это непременно произойдет, потому что он, как не старался, не мог стать примерным спутником жизни.
Большую часть дня Бен проводил в своей комнате, что теперь превратилась в кабинет, сидел за книжками, разбирал архивные записи, которые ему время от времени передавали из столицы, следил за всеми новостными каналами, надеясь ухватить там что-то, предвещающее беду. И всё время бросал взгляд на стену, где все еще висел рисунок с Жаклин, и никак не мог перестать представлять жизнь, в которой его ребенка вынашивает она. Он тосковал по своим галлюцинациям, от их отсутствия он не казался себе более здоровым, появилось чувство, что не хватает чего-то необходимого.
Ленц наслаждалась каждым мгновением беременности, дружелюбно отвечала на вопросы зевак, часами ворковала, поглаживая живот, любое движение ребенка вызывало у нее восторг, но при этом она с нетерпением ждала его появления на свет. Бен же не знал, чего от этого ожидать, он боялся. Чувство вины перед Менсер за ее отца, за то, что он любит ее недостаточно сильно, за то, что он не такой хороший человек, какого она заслуживает — всё это породило в нем странное отношение к ребенку, он опасался, что не сможет любить его так сильно, как следует, что не станет хорошим отцом, что Менсер заметит это и возненавидит его. Этот страх несознательно побудил его быть внимательнее к ней, проводить с девушкой больше времени и опекать ее, как ребёнка. Бенджен раздражался, когда Джуд и Кай донимали ее, с ужасом воспринимал малейшее проявление недомогания или токсикоза. Словом, превращался в параноика. Ленц это забавляло, она наконец почувствовала себя нужной, она все еще не видела в его глазах того пылающего влюбленного пламени, которое не потухало в ее собственных, но его забота успокоила ее.
Несмотря на постоянное волнение из-за беглецов и оружия, которым за несколько месяцев весь Дистрикт был забит доверху, это лето было одним из самых спокойных и счастливых, которые Стилл мог вспомнить. За исключением их единственного лета с Жаклин, когда он был влюблен, а груз Игр и революции еще не нависал над ним.
Множество дней они провели в саду, устраивая пикники, когда с ними были Лорен и Кай, или оставаясь вдвоем. Тогда Бенджен читал свои книги, настойчиво пытаясь сложить историю Панема по частям, а Менсер лежала на кушетке, потягивая сок и глядя на него с нежной любовью. Единственным мгновением, когда Победитель на время забывал о своем предназначении, были часы, когда Менс читала сказки Джуду и Каю, а они задавали бесчисленное множество вопросов или придумывали ребенку имя.
— Я больше всего люблю французские имена, — увидев, что Джуд понятия не имеет, какие имена французские, Кай горделиво задрал подбородок.
Менсер тихо посмеялась, но тут же поспешила объяснить.
— У мамы и сестры Кая имена французские, Джуди. Жюли и Жаклин, — она повернула голову к Бену, что чуть нахмурился, но предпочел воздержаться от комментария, и погладила живот. — Мне тоже они кажутся очень красивыми, если будет девочка, мы могли бы назвать ее в честь Жаклин.
От радостного волнения Кай даже приподнялся, но один взгляд Бена умерил его пыл.
— Ну нет, это уже слишком. — Щурясь, Стилл всматривался в лицо Ленц, пытаясь понять, готова ли она до конца своих дней видеть, как он болезненно морщится каждый раз, когда кто-то обращается к их ребенку. — А как на счет… в честь твоего отца, Менс?
Менсер на секунду задумалась, словно представляла себе будущее, и на ее лице появилась улыбка.
— Мне нравится, подойдет и девочке, и мальчику.
Бен кивнул в ответ и вернулся к своим записям. Этого заглядывания наперед ему хватит по меньшей мере на несколько дней. Он без восторга планировал что-угодно, даже если речь шла о простом походе на рынок в понедельник, потому что никогда не забывал о том, что они живут на пороховой бочке. Если кого-то из миротворцев угораздит найти хотя бы одну пулю, им всем конец.
Вечером Стилл пошел проводить Кая к дому. Его порог он так и не осмелился переступить за все эти четыре года. Каждый раз, когда он случайно сталкивался с кем-то из родителей Вьено, предпочитал потупить взгляд и поскорее убраться вон, хотя ее отчим никогда не винил его и часто передавал через мальчика приглашение на ужин.
— Будет здорово, если она будет похожа на Жак, — Кай мечтательно улыбнулся, поднимая взгляд на Бена, вмиг побледневшего.
— Это никак не возможно. Будем надеяться на лучший вариант — ребенок будет похож на Менсер. — Бен хмыкнул в ответ на разочарованный вздох. — Почему ты так уверен, что будет девочка?
Кай пожал плечами и остановился у небольшого ограждения рядом с домом. Он редко хотел возвращаться, и Стилл опасался, что мальчик там так же несчастен, как Жак когда-то. Ему всегда было сложно представить, как смерть девушки отразилась на ее матери.
— Не знаю, Бен, мне просто кажется, что так будет. А ты кого хочешь?
Теперь была
