С того момента, как он дал свое согласие Батлеру, Бен был обязан жертвовать всем, что у него есть, и всем, что ему дорого, ради революции. Теперь у него осталось по крайней мере одно обязательство — перед детьми, чьи родители умерли по его вине: заботиться о них, рассказать им правду и обеспечить безопасное будущее. И надеяться на то, что в Тринадцатом для него найдется место, где он сможет приносить пользу и забыться.
Стилл прислушался. Пение птиц, качающиеся ветви деревьев и сильные порывы ветра. Он на ощупь нашел кнопку, дверь багажника тихо поднялась, и он поморщился от дневного света. Стало быть, он провел в машине всю ночь. Как только Бен выбрался из машины, увидел следы крови на снегу, чуть присыпанные свежим снегом. Набрав побольше воздуха в легкие, он обошел машину. Тело Хилла лежало у отворенной двери, уже посиневшее и холодное. Заглянув внутрь, на заднем сидении он увидел отца, в чьем лбе отчетливо виднелся след от пули. Отметины от обстрела остались по всей задней части машины, но обоих мужчин, скорее всего, убили вблизи. Недалеко от машины Стилл увидел многочисленные следы ног и шин. Вероятно, они не запускали ракеты, потому что надеялись достать его живым.
Сперва Бен решил оттащить тела к обочине, но, благо, подумал о том, что их не мешало бы похоронить по-человечески. Хилла он закинул себе на спину и перенес к багажнику, детальнее рассмотрев его, убедился, что еще один человек никак туда не поместится, так что оставалось только стащить тело отца с сидения и оставить внизу. В голову к Бену пришла мысль, что рассудок ни одного адекватного человека не выдержал бы подобного потрясения, а он всё еще оставался при своем уме. Собственное безразличие он оправдывал тем, что для отца так будет лучше. Если у этого человека и были привязанности, то только к жене и Лорен - и это всё, что связывало отца и сына прежде, а теперь они потеряли их.
Сев за руль, он ввел пароль и повернул ключ зажигания. Впереди расстелился безупречно белый пейзаж, десятки километров девственного леса. К Дистрикту Тринадцать оставалось чуть больше десяти часов, так что их нагнали уже на полпути. Интересно, успел ли Хилл выдохнуть к этому моменту и понадеяться, что еще увидит своего сына.
Машина и впрямь поехала сама, набрав нужную скорость и выстроив маршрут на экране, так что Бену осталось лишь откинуть голову на сидение и попытаться отогнать ужасающие картины, дорисованные его сознанием — Менсер и Лорен, поглощаемые языками пламени, их крики и запах сожженной кожи.
========== Эпилог ==========
Бенджен узнал место, в котором оказался, но оно выглядело куда менее разрушенным и пустынным, чем на кадрах, которые им так настойчиво скармливали. Земля рядом с разрушенными строениями была очищенной от осколков и усыпанной ровным слоем снега, что в некоторых местах явно был не так давно расчищен. Стилл последовал к одному из таких мест, наткнулся на люк и, наклонившись, встретился взглядом с моргнувшей вспышкой камеры.
«Доступ разрешен».
Раздался щелчок, люк отворился, обнажая длинную лестницу, уходящую далеко вглубь. Спустившись по ней, Бен приземлился в широком коридоре, освещенным одной слабой лампой в над дверью лифта. Расслышав, что кабина поднимается, Стилл подошел ближе.
Внутри стояла невысокая женщина в простом сером комбинезоне, сцепив в замок согнутые в локтях руки. Она кивнула в знак приветствия и жестом велела войти внутрь.
— Мы ждали вас намного раньше, мистер Стилл. После длительного молчания стали опасаться, что что-то пошло не так, но… — Она окинула его взглядом, не поворачивая головы, и на ее бледном лбу гармошкой собрались глубокие морщины. — К счастью, вы здесь.
— Я всё пытаюсь понять, почему это так важно. Почему я важен?
— Простите, но не в моей компетенции это вам объяснять.
— В машине остались тела, их нужно похоронить.
— Мы разберемся с ними и с машиной, не волнуйтесь.
Бен качнул головой, опустив лицо, и попытался понять, действительно ли она выглядела такой безразличной, как казалась, или это всего лишь усталость. Женщина снова заговорила крайне сухо, уже не проявляя интереса к его внешнему виду:
— Сейчас я проведу вас в отсек, где вы сможете привести себя в порядок. На обед вы опоздали, так что подкрепиться не удастся. У вас десять минут, я буду здесь. 424.
Женщина вышла из лифта, Бен поспешил следом. Его окружал ровный ряд небольших по виду отсеков, обитых металлом, как и всё вокруг. Женщина указала в нужное направление, Стилл последовал туда и, проследив за порядком нумерации, понял, что 424 — номер его комнаты. Дверь оказалась заперта, но, когда сканер, расположенный на уровне его глаз, распознал лицо, тут же открылась. Комната, совсем небольшая, была обустроена парой отдельных коек и детской люлькой. Больше никакой мебели не наблюдалось, так что это место вызывало ассоциации скорее с тюрьмой, чем с очагом семейного уюта. Бен невольно представил себе на одной из этих кроватей Менс, ее образ совсем не вязался с такой сдержанностью, если честно, он не вязался вообще ни с кем, кроме него самого, крайне неприхотливого. Тряхнув головой, он попытался отогнать эти мысли, взял с кровати такой же серый костюм и, переодеваясь, сосредоточил мысли на сотнях вопросов, которые, если повезет, сможет задать кому-то более «компетентному».
Безымянная женщина провела его к кабинету этажом выше, пообещав вернуться с пропуском, без которого он не сможет воспользоваться ни услугами столовой, ни даже ванной комнатой. Двери кабинета медленно разъехались и к Бену повернулось сразу несколько голов. Во главе стола сидел человек неизвестный, по правую сторону от него расположилась Маргарита Батлер, слева сидел один из беглецов, которого Бен переправил через Двенадцатый года полтора назад. Насколько Бен помнил, этот человек был родом из столицы и очень долго контролировал Игры.
— Здравствуйте, мистер Стилл, меня зовут Итан Вуд, я президент Дистрикта Тринадцать и по совместительству один из глав приближающегося восстания.
— Разве всё не пошло насмарку, когда Капитолий узнал о канале? — Бен ограничился коротким кивком.
— Это не первая и, к сожалению, не последняя ошибка. Капитолий знает о нашем существовании и, разумеется, они
