– Подойдёт ли вам для ночёвки наше второе – малое, стойло, мой большой друг? – спросил хозяин таверны. – Там тепло и чисто, и всё будет полностью в вашем распоряжении.
– Прекрасно подойдёт, – ответил Барфер.
Тут трактирщик заметил крысу на плече Патча и нахмурился. Рен приветственно помахала ему лапкой и поклонилась.
– Дрессированная крыса? – удивлённо хмыкнул он. – И умная?
– Вы даже не представляете, насколько! – ответил Патч.
Их отвели к столику в дальнем конце зала и принесли эль: Патчу в большой кружке, Барферу в ведре, а Рен – в напёрстке. Дракогриф настоял – благо трактирщик остался доволен, насколько ручная крыса хорошо воспитана.
Патч покосился на ведро Барфера.
– Я думал, ты попросишь что-то покрепче, – сказал он. Эль варили из ячменя и овса, он был вкусным, отлично утолял жажду, но в этом напитке алкоголя было очень мало.
Барфер только головой покачал.
– Любой крепкий напиток раздражает огненные каналы, – пояснил он, – так что эль для меня – самое то.
Патч понимающе кивнул.
– Тост, – провозгласил он, поднимая кружку, – за тебя, Барфер, и тебя, Рен! Всего несколько дней назад я сидел в камере в одиночестве и отчаянии. Сегодня я счастлив в окружении друзей!
– Спасибо, – ответил Барфер, – но я бы попросил поднять тост за мою маму. Это благодаря ей я вернулся из Восточных Морей, это её подарок обеспечивает нам этот ужин. За мою маму! – он вскинул своё ведро. – Да покоится она с миром.
Патч побледнел.
«Ох, Барфер!» – Рен взмахнула лапками.
– Всё в порядке, не волнуйтесь, – сказал Барфер, – по традициям драконов, она оставила мне то, что мы называем «Исчезающим Даром» – деньги, что лежат у меня в кошельке. Чтобы почтить её имя, я должен потратить их все за месяц, – дракогриф покачал головой, на глаза его навернулись слёзы. – Но я много лет с ней не говорил. Мы поссорились, и я отправился в Восточные Моря. Если бы мой отец был жив, всё бы сложилось иначе, но с тех пор, как он умер, мы с мамой больше не общались ни разу. А о том, что она умирает, я узнал слишком поздно. Церемония погребения уже закончилась, и Орден Черепа забрал её тело в последнее тайное пристанище.
На секунду над их столом повисла тишина.
– Тогда и мы должны поднять бокалы за твою маму, – наконец проговорил Патч, – мне так жаль, Барфер.
Дракогриф благодарно кивнул.
– Она оставила мне письмо. Я думал, она напишет, что сожалеет о нашей ссоре, но там только её последняя воля. Мне так обидно от этого! И всё случилось очень быстро, понимаете. На следующий день после моего возвращения в Земли Драконов они начали собирать армию, чтобы отправиться за Гамельнским Крысоловом. Моя мама всегда восхищалась им – я бы сказал, она была им почти одержима. Поэтому я вызвался добровольцем – чтобы всё увидеть собственными глазами и понять её. Думаю, она бы пришла в ужас от его казни. Месть – это очень плохо.
– Почему она была одержима Гамельнским Крысоловом? – поинтересовалась Рен.
– Она служила советником при Триумвирате. Её все очень уважали. Даже отношения с моим отцом не бросили тень на её репутацию, а ведь драконы очень не любят, когда кто-то из их сородичей влюбляется в грифона, это уж точно. Она заинтересовалась Гамельнским Крысоловом ещё когда пропали человеческие дети. Но когда исчезли драконята, интерес перешёл в одержимость. И пока остальные драконы жаждали объявить войну всему человечеству – потому что Крысолов всё это сделал по их вине! – именно моя мама была голосом разума. Без её советов, боюсь, война была бы развязана.
– Значит мы все должны быть ей благодарны, – сказал Патч.
– Именно, – ответил Барфер, – но из-за этого мы с ней совсем отдалились. И она охладела ко мне. Она искала ответ лишь на один вопрос, самый главный! Зачем Гамельнский Крысолов забрал детей?
– Потому что он был сумасшедшим, – ответила Рен, – мы с Патчем видели его, помнишь? У него такие глаза! Совсем безумные!
Патч почувствовал, что краснеет. Больше всего сейчас он мечтал о том, чтобы забыть слова узника. Он хотел рассказать друзьям правду, но понимал, что это вызовет только неприятности. Проще всего было притвориться, что Гамельнский Крысолов действительно был безумцем, а то, что он сказал перед смертью, его бессмысленный бред.
– И что твоя мама говорила об этих детях? – спросил он.
– Некоторые утверждают, что детей забрали в таинственное волшебное место, полное чудес, – ответил Барфер, – чтобы показать, что люди и драконы могут жить в мире и согласии, положив конец войнам раз и навсегда. Сказочная чушь! Просто чудо, что из- за этого не разразилась война. А мама говорила, что все известные версии тех событий лишены смысла. Но если у неё и были свои мысли на этот счёт, то со мной она ими не делилась. – Он глотнул эля и вздохнул. – Однажды мама вообще перестала о чём-либо говорить со мной. Вот и всё. И я ушёл.
Накрытый стол ломился от яств и олицетворял собой словосочетание «настоящий пир». В самом его центре расположились два запечённых поросёнка, вокруг лежали горы сыров, хлеба, пироги, орехи, фрукты, кругом стояли миски с закусками, похлёбками, сухариками и солёной рыбой. В горшочках дымилось жаркое.
Патч был сражён манерами Барфера. Он-то ожидал, что дракогриф начнёт пожирать угощение в количествах, соответствующих размерам его пасти, но тот неспешно и изящно пробовал блюда одно за другим. И не скупился на комплименты.
– На Островах Восточных Морей быстро привыкаешь к достойной пище, – сказал Барфер довольному хозяину. – А ваше угощение выше всяких похвал!
Они пировали, пока Патч и Рен не почувствовали, что ещё немного и они лопнут. Патч посмотрел на свою тарелку, борясь с искушением съесть ещё кусочек. Мысль о том, чтобы оставить еду, казалась просто кощунственной, но ещё немного – и живот его не выдержит.
Мальчик достал из сумки веточки самшита, которые срезал с кустов по дороге. Рассмотрев их внимательно, он отобрал самую лучшую – прямую, лишённую сучков и других изъянов. Патч очень ясно, во всех деталях представлял свою новую Флейту. Нож, который лежал в сумке мёртвого путника, был достаточно острым, и Патч начал обстругивать кору. – Что ты собираешься сделать? – спросила Рен.
Патч улыбнулся.
– Флейту, – сказал он, – без неё я, как без рук.
– И часто ты мастерил флейты?
– Дважды. Не все делают себе Флейты самостоятельно, но собственноручно сделанную Флейту ты знаешь досконально. – Он сдул стружки. – Правда, мне нужен специальный инструмент для резьбы.
– Скорее бы услышать, как ты играешь! – показав это, Рен села и похлопала себя по животу. – Знаешь, после такого ужина мне кажется, я готова проспать целый месяц.
Барфер согласно кивнул.
– Пир вышел на славу! – с этими словами он громоподобно рыгнул
