Рекс вертел головой, но Тристан схватил его за шею и попытался успокоить, а Вероника присмотрелась к ране. Стрела пробила мышцы и сухожилие, обездвижив крыло. Феникс исцелится быстрее любого другого животного, но прямо сейчас ему не взлететь.
Эрскен, семеня, вышел из-под арки. Подойдя, он бухнул на землю тяжелую сумку. Внутри зазвенели склянки и врачебные инструменты. Тристан, крепко держа питомца, следил за ним лихорадочно блестящими глазами. Двигаясь умело и быстро, Эрскен осмотрел рану Рекса. Воробейка оставалась за пределами их круга, но Эрскен подозвал ее и велел подавать вещи из сумки: дрожащими руками девочка перебирала пузырьки и горшочки, но Чирик был рядом и подсказывал, что именно брать.
– Поправится парень, – сказал Эрскен, отходя от Рекса и вытирая с рук дымящуюся кровь, от которой на пальцах оставались красные ожоги. – От раны и следа не останется, но сегодня Рекс уже не полетит.
Тристан не ответил, и Вероника, не в силах побороть себя, ощутила исходящие от него волны эмоций: головокружение, онемение. Без феникса он был потерян… как и ворота.
Ксепира мысленно окликнула Веронику, и та, задрав голову, увидела, как ее питомица нарезает круги над крепостью. Ксепира, с которой она так недавно воссоединилась. Ксепира, слишком юная, чтобы на ней летать, но не по возрасту крупная.
– Тристан, – позвала Вероника и подошла ближе, чуть развернула его к себе, чтобы не видел, как Эрскен возится с раной Рекса. Хотя он все равно, наверное, ощущал боль питомца. – Нет времени задерживаться тут. Рекс не поможет, зато это по силам Ксепире. Нам надо к воротам.
Вероника впервые с тех пор, как они вступили в бой, присмотрелась к нему: губа разбита, на щеке огромный синяк. Туника разодрана и в крови. Тристан слабо покачал головой и, убрав со лба мокрые от пота волосы, посмотрел по сторонам – словно искал иное решение.
Ксепира тем временем все настойчивее стучалась к ней в разум, и через мгновение Вероника увидела все ее глазами. Создала зеркало.
Огонь. Кровь. Вероника потерялась в сложном разуме питомицы и сверхъестественных ощущениях, но Ксепира направила ее сознание к воротам.
Под ударом солдатской секиры упал последний кусок горящего дерева, который некогда был створкой. Защитники и захватчики сошлась над грудой тел и оружия. В воздухе плотными клубами висел дым, свистели стрелы.
«Пора», – сказала мысленно Ксепира.
– Пора! – ахнув, повторила вслух Вероника и вернулась в свое тело, но Тристан снова замотал головой:
– Я же говорил, твоей жизнью я жертвовать не собираюсь. Ты же ни разу еще не летала на Ксепире. Пусть летит подмастерье. Я отправлю…
– Ворота пали, времени нет, – в отчаянии сказала Вероника и призвала Ксепиру, чтобы та приземлилась во дворе рядом с ней. Рекс издал тоскливое воркование, а Ксепира – ободряющий вой. Остальные три феникса все еще сражались: парили в вышине и пикировали на врага, – их соузники не смели отвлечься.
– Ты прав, – согласилась Вероника. – У меня опыта нет, зато есть у тебя. Идем.
– Вероника… – в отчаянии проговорил Тристан, взглянув на Ксепиру. Где-то в дальнем уголке его разума разгорелся страх перед огнем. Он только и ждал, чтобы его выпустили на волю, но Тристан поспешил задавить его.
– Либо вместе, либо я одна, – в голосе Вероники звенел металл. Империя и так забрала у нее родителей и бабушку. Больше она им ничего не отдаст. – Нельзя пускать солдат в поселок.
– У нас даже седла нет, – пожаловался Тристан, но его слова потонули в громком хлопке. Это Воробейка, чуть задыхаясь, уронила на землю рядом с ними странного вида седло. Снабженное дополнительными ремешками и пряжками, оно предназначалось не для езды на коне, но для полетов на фениксе. Пока Вероника с Тристаном удивленно таращились на нее, Эрскен произнес:
– Нет времени на споры. Решайте уже и за дело, – похлопав Воробейку по плечу, он снова занялся Рексом. Слепая девочка просияла от гордости и подала ему бинты. Сёдла хранились где-то поблизости, и Эрскен, должно быть, велел ей принести одно, пока Тристан с Вероникой препирались.
Тристан еще долю секунды колебался, а потом…
– Отлично, – сказал он, подбирая седло.
Направляясь к Ксепире, он взглянул на Веронику, и она поспешила объяснить питомице, что происходит, чтобы Ксепира позволила Тристану оседлать себя. От мысли о полете с наездниками Ксепира испытала восторг и, несмотря на небольшой страх перед Тристаном, по ее телу пробежала волна пламени.
«Ему надо лететь, – успокоила ее Вероника. – Мне нужна его помощь. Нам обоим нужна».
Когда Ксепиру оседлали, в ней словно проснулся некий древний инстинкт, или же она просто брала пример с других фениксов: поджав лапы, птица припала к земле. Под скорбным взглядом Рекса Тристан расположился в седле. Вероника передала ему свои лук и стрелы. Тристан убрал их за спину и помог ей забраться на феникса, посадив перед собой.
– Будешь управлять, – пробормотал он ей на ухо. В одноместном седле пришлось тесновато, а когда его дыхание коснулось кожи Вероники, у нее по спине побежали мурашки. Тристан стал показывать, куда ставить ноги и за что держаться, но Вероника была сама не своя от того, как он прижимался к ней, как стиснул ее бедра своими. Ладно еще управлять она будет в основном через узы с Ксепирой. – Нас обоих она долго нести не сможет. Но если доберемся то ворот, она будет отвлекать врагов огнем, а мы тем временем укрепим защиту.
– С тобой ничего не случится? – спросила Вероника, когда Ксепира выпрямилась и встряхнула крыльями. Выдерживать предстоит не только ее пламя: ворота полыхали. И наездники несли свое адское пламя в самое сердце другого огня.
– Не должно.
Ксепира подпрыгнула и взмахнула крыльями – Вероника чуть не выпала, но вовремя схватилась за луку седла и уперла ноги в стремена, как учил Тристан. А он крепко ухватил ее поперек талии.
Еще несколько взмахов крыльями, и вот они уже над храмом, летят обратно в гущу сражения.
Мир внизу сжался, а небо превратилось в бескрайнее черное море, грозящее поглотить их. Ночь дышала кусачим холодным ветром и нежно целовала светом звезд.
Вероника ахнула: в ней снова отразилась суть Ксепиры, но уже телесная. Сердце грохотало, желудок сжался, каждый дюйм кожи покалывало. С детства она мечтала об этом моменте, но даже представить не могла, что впервые полетит на фениксе посреди пламенного сражения, когда биться будет за собственную жизнь.
Ксепира поднялась даже выше других фениксов, а звуки битвы почти потонули в свисте ветра и шорохе крыльев.
Когда они уже подлетали к обрушенным воротам, Ксепира стала разогреваться. Тристан заерзал, его потная грудь липла к мокрой спине Вероники, и она понимала, что долго он на ее раскаляющейся питомице не
