Глазами Вал она увидела просторную комнату с низким потолком, заставленную ящиками и бочками. Кладовая. Должно быть, Вероника застала сестру в тот момент, когда та воровала припасы. Ее еще можно перехватить.
Кладовая отыскалась в нескольких уровнях под кухней, в конце каменной винтовой лестницы. Тут не было окон и царил мрак – самое то хранить еду и скоропортящиеся продукты.
Переступив порог, Вероника сразу узнала это место – она точно видела его глазами сестры.
Вот только Вал тут не было.
Вероника уже хотела уйти, когда заметила на полу следы колес – они вели в дальний конец комнаты.
Пройдя по ним, Вероника, однако, уперлась в глухую стену. Нахмурилась, но тут же вспомнила, что Вал говорила прошлым утром: «Покинем это место через подземный ход».
Так, может, это и не стена вовсе?
Вероника уперлась ладонями в холодный камень и надавила.
* * *Тоннель был длинный и темный, никаких факелов и светильников. В стороны от него уводило несколько ответвлений – должно быть, на конюшни и даже в само Гнездо.
Вероника слепо брела вперед, напрягая все свои чувства: обычные и магические. Ближе к концу забрезжил рассеянный свет – сквозь переплетение благоухающих кустов над входом пробивалось слабое утреннее солнце. Запустив в них руку, Вероника нащупала решетку со скрытой щеколдой, отодвинула ее и открыла калитку.
Выбравшись наружу, Вероника подсунула под решетку булыжник и отпустила. Калитка почти полностью скрылась за переплетением лозы и широких зеленых листьев. Под ногами лежала твердая земля, почти камень – на такой следов от тележки и копыт не останется.
Вероника огляделась, пытаясь сориентироваться, и тут ее озарило. Развернувшись на месте, увидела Вал – та сидела на камне над входом в тоннель и целилась в нее из лука. Оружие держала крепко: руки не дрожат, поза уверенная. Неужто где-то выучилась?
– Чего тебе, Вероника? – спросила Вал, не опуская лук. – Мне засветло надо много пройти.
Вероника тяжело сглотнула. И правда, что ей нужно?
– Хотела убедиться, что ты цела.
Вал еще какое-то время держала ее на прицеле, потом фыркнула и опустила лук.
– А я-то думала, ты меня ненавидишь.
Говорила она сухо, будто шутя, но Вероника ощутила в словах сестры боль и кипящий у самой поверхности гнев.
– Это не так, Вал, – сказала она. После всего, что между ними было, ненависти она и правда не испытывала. Да и не смогла бы, наверное. Жизнь и без того многого лишила ее, так что она не стала бы добровольно отвергать последнего родственника, единственную семью, что у нее остается, кусочек детства.
Вал кивнула, теребя оперение стрелы. Она умудрилась стащить лук, полный колчан, заплечную сумку – набитую, скорей всего, крадеными припасами, – и другую, поменьше, ремень которой наискось пересекал грудь и туго впивался в ткань одежды. Что бы в ней ни лежало, оно явно было тяжелым.
Проследив за взглядом Вероники, Вал поерзала и обернулась в сторону Гнезда.
– Возвращайся, Вероника. Тебя скоро хватятся.
Вероника кивнула, но с места не сдвинулась.
– Куда направишься?
Вероника даже подумала: не поговорить ли с Тристаном, коммандером Кассианом или хотя бы с Эрскеном. Любому из них Вал могла бы оказаться ценным помощником, но Вал такое предложение отвергнет. К тому же сама идея просто ужасна.
Вероника закрыла свой разум, однако губы Вал дернулись в усмешке – как будто Вероника открыла мысли всему миру.
– Пойду, наверное, к руинам Ауры и Вечному Пламени, – сказала сестра. – Всегда хотела побывать там. Говорят, в городе обитают духи королев прошлого и всякому, кому достанет смелости, нашептывают свои истории.
В душе Вероники проснулась тоска. Она вдруг ясно осознала, что даже если Вал доберется до древнего города – а ведь путь туда очень опасен, дороги и мосты разрушились от древности, а на саму вершину подняться можно лишь верхом на фениксе, – и раскроет древние тайны, то сама Вероника об этом уже не узнает. Не станет дожидаться дома у очага, пока возвратится Вал. Их жизни больше не связаны, как прежде.
Помедлив, зная, что над ее словами Вал будет смеяться, Вероника все же сказала:
– Будь осторожна.
Вал улыбнулась. В ярком утреннем солнце ее рыжие волосы полыхали огнем.
– И не такое видала, ксе Ника. Когда-нибудь сама поймешь.
– А я хочу сейчас, – сказала Вероника и шагнула ей навстречу. Вал была из тех людей, которые никогда тебя в свою жизнь не пустят. Годами ты с ними говоришь, день за днем, живешь с ними, но до конца так и не узнае́шь. Если Вероника и правда больше не увидит сестру, то попытается узнать о ней хоть что-нибудь истинное, кроме ее черствой натуры да сердца, в котором горит черное пламя. – Расскажи.
Вал долго и пристально смотрела на нее.
– Нельзя, – решительно покачала она головой.
Вероника поникла, наткнувшись на непроницаемую стену: магическую, каменную и эмоциональную.
«Зато можно показать», – добавила Вал.
Мир вокруг Вероники исчез, стены, из-за которых она сокрушалась, стерлись полностью. Она внезапно очутилась в одном из своих снов – картина развернулась перед ней наяву.
Она сидела во главе длинного деревянного стола, утопающего в лужицах света, льющегося от масляных светильников. Напротив сидела та же девушка, что являлась ей во снах прежде. Теперь это была молодая женщина; ее глубоко посаженные глаза, окруженные тенями, смотрели настороженно.
В комнате присутствовали и другие люди, но до них Веронике во сне дела не было. Она напряженно, неотрывно смотрела на девушку, подмечая каждый ее вздох, малейшее движение. Выглядела она бледнее обычного и прижимала руку к животу, будто ее тошнило. Она то и дело бросала взгляд в угол комнаты, где у двери застыл стражник. Может, нервничала и его присутствие ободряло ее? Или же просто на глаз пыталась определить, далеко ли дверь – на случай, если придется бежать до ночной вазы.
Когда она убрала за ухо прядку волос – казалось бы, невинный жест, – от гнева кровь вскипела в жилах Вероники. Волосы были блестящие, прямые… и не заплетенные в косицы. Новая мода, догадалась Вероника, снова оглядывая собравшихся. Заметила, как разительно отличаются окружение девушки напротив и ее собственная свита.
Свита девушки носила мантии советников: провинциальных губернаторов и лордов. На груди у них были золотой нитью вышиты символы положения: весы – у министра правосудия, круги внахлест – у казначея. Еще несколько людей вроде принадлежало к военному сословию: короткие стрижки, прямая осанка и цветные ленты, обозначающие высокий ранг.
Окружение же Вероники во сне тоже занимало видные позиции, только другого рода. Все они были наездниками: в наручах и кожаных костюмах; в косах у них поблескивали обсидиановые бусы и яркие фениксовые перья.
Обе стороны еле сдерживали враждебность, и непонятно было,
