Сравнивая стороны в этом противостоянии, Вероника наконец поняла, где находится, и что все эти годы ей снилось: она в сердце империи, более шестнадцати лет назад, в Аура-Нове, и она – одна из двух принцесс, что боролись за трон в Войне крови.
Если девушка напротив – Ферония, окруженная членами совета, то Вероника поселилась в голове Авалькиры, сопровождаемой мятежными наездниками. Повисла гнетущая тишина: Вероника во сне перевернула перстень на пальце и припечатала им жирную каплю воска на исписанной чернилами бумаге. Ее движения были быстры, но Вероника ощутила дрожь в пальцах, когда Авалькира спешно и неуклюже подвинула документ на противоположный конец стола. Напряжение достигло пика, стоило Феронии взглянуть на советников – те кивнули – и разорвать документ надвое.
Вероника во сне вскочила на ноги, но не успела ничего сказать или сделать, как ее же советники схватили ее за руки и вывели из комнаты. Вероника последний раз обернулась посмотреть на сестру, но присутствующие закрыли ей вид.
Темные коридоры, шепот, и вот уже Вероника в опочивальне. Люди отпустили ее и, получив приказ, подкрепленный тенемагией, покинули комнату.
Стоило двери закрыться за ними, как Вероника схватила тяжелый стул и швырнула его через всю комнату. Он разбился о стену, щепа брызнула во все стороны, но Вероника не успокоилась. Разбила кувшин, разорвала надвое шелковую подушку – в воздухе подобно снежинкам закружили пушистые перья. Потом, задыхаясь, плеснула себе в лицо прохладной воды из таза.
«Значит, война», – произнес в голове у Вероники голос, но принадлежал он не ей.
Когда вода в тазу успокоилась, она взглянула на себя в отражении и увидела лицо Вал.
* * *Мир сна сменился явью, и Вероника пошатнулась. Птицы щебетали, шелестела на ветру трава, палило солнце.
Перед ней стояла Вал – в точности как в отражении во сне, и Веронике показалось, что она видит призрак, а не живого человека из плоти и крови.
Призрак Авалькиры Эшфайр.
Глава 42
Вероника
Мое сердце разрывалось, душа истекала кровью, сама моя суть занялась огнем.
– Вал! – прокричала Вероника вслед сестре.
«Вал, Вал, Вал».
Преследуя сестру, Вероника повторяла и повторяла ее имя, вслух и мысленно. Как заклинание, способное вернуть все на место – вернуть Вал, прогнать из головы образы и привнести равновесие в ее мир.
Но к тому времени, когда Вероника забралась, наконец, на каменистый холм, Вал уже и след простыл. Куда же она пошла?
В тишине Вероника воззвала к сестре мысленно, однако ответом было молчание. Вероника крепко зажмурилась, но и это не помогло: на нее смотрела увенчанная перьями королева с лицом Вал.
Ужас, точно ползучие стебли, оплел Веронику, не давая сдвинуться с места.
Вал – Авалькира. А… Вал… Кира.
Но… как?
Авалькира Эшфайр мертва. Погибла в самом конце Войны крови… шестнадцать лет назад. Все так говорили. Авалькира сгорела: ее феникса сбили в Последнем сражении, и она сгорела в его посмертном пламени. Вот только осталась ли среди мертвых?
В памяти всплыли слова Морры: «Нужны лишь пепел да кости».
Вероника пристально смотрела на рощу деревьев, а сердце неровно билось в груди. Чувство было, что Вал за ней наблюдает, и все же Вероника никак не могла заставить себя сдвинуться с места: ни пойти за сестрой, ни позвать ее.
А если и звать, то какое имя выкрикивать?
Наконец колючее ощущение чужого взгляда пропало, и Вероника не спеша вернулась в Гнездо. Голова была как в тумане. Вероника не собиралась возвращаться на кухню, но когда выбралась из подвала, направилась именно туда. Ноги сами несли ее.
В кои-то веки тут царила тишина. Печи, освещавшие сводчатый потолок, в огне которых и готовили пищу, горели жарко, но десяток или около того помощников-поваров занимались сейчас другими делами. У Морры кипело что-то в больших чанах, на столе были разложены пучки сушеных трав и разномастные склянки.
Пахло лекарствами. Должно быть, Морра готовила лечебные отвары или снотворные зелья для раненых.
При виде Вероники Морра изможденно улыбнулась. Отложила деревянную ложку, которой помешивала варево, и, утерев руки о фартук, хромая, подошла к Веронике, тепло обняла ее.
Усадив Веронику на стул, взяла ее за плечи и внимательно осмотрела: не ранена ли.
– Цел, – сказала она наконец, обращаясь не то к себе, не то к Веронике, и оперлась о стол. – Ты будто призрака увидел… Неудивительно, это же твоя первая битва. Зато сам цел. – Она присмотрелась к лицу Вероники. – Так ведь, Ник?
А все ли с ней хорошо? Вероника сама не знала, но все равно кивнула, пытаясь придумать, что бы сказать, лишь бы успокоить кухарку.
Морра, хромая, сходила за кружкой чая для Вероники. Пах напиток сладким-сладким медом и пятнистыми травами. С каждым крохотным глоточком в голове прояснялось.
– Морра… помнишь, ты рассказывала, как искала воскрешенных после Войны крови? Что именно ты делала?
Рассказы о Милосердных не шли у Вероники из головы – она сама не понимала почему. До сих пор. Когда Морра сказала, что умела находить любого, ей это показалось неуклюжей фразой: как будто она говорила даже не о фениксах, а о людях.
Морра нахмурилась, потом подтащила стул и уселась рядом с Вероникой. Задумчиво почесала подбородок.
– Фениксы перерождаются. Это тебе известно. Но если феникс связан узами с человеком, то и человек может переродиться.
Вероника вытаращилась на Морру. Казалось бы, надо прийти в недоумение, поразиться, но после того, что показала Вал…
– Это сложная магия, – продолжала Морра, – и со времен Первых наездников такое случалось считаное число раз. Требуется уйма магической силы, узы, которые не пошатнуть ни страху, ни смерти. Но если все сделано верно, то, пав славной воинской смертью, пара возрождается из пепла.
Вероника сжимала кружку в дрожащих руках, пытаясь усвоить эту мысль. Фениксы – магические птицы, об их воскрешениях много писали – да и ее собственная соузница вернулась из мертвых. Но в то, что воскреснуть может и человек, просто не верилось.
Точнее, не верилось бы… если бы Вероника не видела подтверждение тому собственными глазами.
Странные сны ей снились всегда, но, оглядываясь назад, Вероника поняла, что грезы о двух девочках всегда были неповторимы. Прочие люди и места, что снились ей неделями, уходили потом безвозвратно, но девочки возвращались.
Вероника-то думала, что это просто упрямые воспоминания, приставшие к разуму, и возвращаются в минуты сильной усталости. Может, потому, что озадачивали ее: такие детальные и в то же время никак не связанные с ее жизнью. Ей и в голову не приходило оглянуться и поискать ответы в реальном мире.
Взглянуть на Вал, спавшую под боком.
Только сейчас до Вероники дошло, что девочки не снились ей по пути в Гнездо
