– Я просто убедил его, – сказал он, отвернувшись, – вот и все.
– Просто убедил? – с сомнением переспросил Тристан. – Не ври, – велел он, вспомнив бесконечные интриги и ложь. – Нет ничего хуже лжи.
– Не вру я, – запальчиво возразил Ник. – А послушался он так быстро потому, что уже знает меня. Если дружить с животными и обращаться с ними как с равными, они доверяют тебе, а доверившись, начинают подчиняться. Беспрекословно. Вот что я имел в виду, когда говорил про Шторма. Доверяй он вам, не убежал бы.
Тристан покачал головой. Нет, ну бессмыслица какая-то.
– Ты для такой работы слишком мягок. Как девчонка, которой лишь бы щенят тискать.
Ника от возмущения передернуло:
– По сравнению с вами? Таким мужественным, что свою неправоту не признаете? Не признаете, что доброта порой лучше жестокости? Можете сколько угодно это отрицать, но вы такой же мягкий в душе, как и я, ксе кси.
С этими словами Ник, сунув клетку с кроликами под мышку, сердито пошел обратно к поселку. А голубь, пес, Вихрь и даже Рекс, паривший в небе, последовали за ним, точно выводок утят.
Тристан смотрел ему вслед, разинув рот. Мальчишка осмелился говорить с ним таким тоном! Но как только волна возмущения улеглась, Тристан еще раз вспомнил события сегодняшнего утра, когда он только познакомился с Вихрем. Что бы он ни говорил сейчас Нику, с животными он всегда инстинктивно обращался мягко и нежно. Отец приложил все усилия, чтобы это исправить, но, испуганный или взволнованный, Тристан вновь становился самим собой.
– Ксе кси… – пробормотал он и покачал головой. Так называла его мама, когда он был совсем еще маленьким. Эти слова на пирейском крепко врезались в память, тогда как лицо матери с каждым днем помнилось все хуже и хуже. Мой милый… дорогой мой… Разве Тристан произносил эти слова вслух? Может, за них отец наказал его так сурово? Коммандер, если и подзабыл пирейский, эти слова помнил.
Ночь опускалась, а Тристан еще долго стоял на площадке перед тем, как вернуться, в одиночестве и в темноте, в казарму.
* * *Посмертное вскрытие
Имя покойника: король Арик Эшфайр
Дата рождения: 27 день 12 месяца 129 г.п.и.
Дата смерти: 6 день 5 месяца 165 г.п.и.
Возраст: 35 лет
Свидетельские показания: королева Лания Стельская
Вечером 5 дня 5 месяца 165 г.п.и., по словам королевы Лании, король Арик раньше обычного удалился в опочивальню после ужина, сославшись на боли в животе и признаки лихорадки. Когда Лания присоединилась к нему спустя несколько часов, то застала его в постели и без сознания. Его сжигала лихорадка, а простыни были покрыты рвотой.
Короля поручили заботам верховной жрицы Дейдры, тогда как придворные дежурили у его ложа. Болезнь забрала его до восьмых колоколов следующего дня.
Свидетельские показания: капитан Королевской гвардии Фентон
По словам капитана Фентона, король Арик удалился спать вечером 5 дня 5 месяца 165 г.п.и. в добром расположении духа, утром намереваясь совершить раннюю прогулку с любимыми псами. Признаков недомогания не проявлял.
Медицинский осмотр
Дата: 7 день 5 месяца 165 г.п.и.
Проводили: Дейдра, верховная жрица Хели, и Ллития, служительница Хели
Признаков насильственного проникновения или борьбы нет. На прикроватном столике короля Арика найден пустой кубок: всем известно, что перед сном он любил выпить сдобренного специями медового вина, которое готовил для себя сам. Бочонок вина, мед и специи проверили на предмет яда или порчи, но следов ядовитых веществ или вмешательства не обнаружили. Организм сохранил следы сильной лихорадки, обезвоживания и желудочной болезни.
Диагноз: смерть по естественным причинам, возможно, фениксов грипп, потливая хворь или другой вирус, передающийся по воздуху.
Дополнение
Дата: 10 день 5 месяца 165 г.п.и.
Проводила: Ллития, служительница Хели
Проверка пустого кубка выявила подозрительный темный осадок на кромке тисненного металла. Это был любимый питейный сосуд короля и реликвия Эшфайров, которая некогда принадлежала самому ферросскому королю Дэмиану. Требуется дополнительный анализ, чтобы определить природу обнаруженного вещества.
Единственные, у кого имелся доступ в королевскую опочивальню – и к его личной коллекции ценностей, – это он сам и его супруга королева Лания.
Глава 19
Вероника
Порой титулом королевы наделяют; порой его надо взять. И тогда его тяжело удержать, ведь он скользок от крови и предательств, но мы все равно тянемся к нему руками, что покрыты ядом, и сердцем, полным жажды отмщения.
Во время ужина Вероника пряталась на кухне.
Она все еще злилась на Тристана, а он – совершенно точно злился на нее, так что она не хотела видеть его без необходимости. Стоило скользнуть на кухню, как Морра сразу же нагрузила ее работой, но Вероника не возражала. Ковырялась в политых медом пирожных, блюдо с которыми поставила перед ней Морра, одновременно нарезая формочкой раскатанное тесто. Получившиеся кружочки складывала на лежавший рядом противень. Морра потом собирала обрезки и раскатывала их, возвращая затем Веронике – дорезать.
Тенемагии Морры Вероника не опасалась – до тех пор, пока голова чем-нибудь занята. Да и сама Морра не пускала свой дар в дело понапрасну. Впрочем, она и без магии понимала, что ее помощника что-то гложет. Когда мимо сводчатого прохода в кухню, по пути в трапезную, прошел Тристан, Вероника не сдержалась и бросила в его сторону злой взгляд.
– Да все уж, разрезал, – сухо заметила Морра. Вероника непонимающе уставилась на нее, пока кухарка не кивнула на кусок теста, который Вероника буквально растерзала формочкой.
– Ой, простите, – сказала Вероника, отнимая формочку и позволяя Морре забрать тесто и скатать заново.
– Что, не поладил с барчуком? – спросила та, мотнув головой вслед Тристану. Мудрыми глазами она пристально посмотрела на Веронику и, посыпав каменную столешницу мукой, взяла в сильные руки скалку и быстро раскатала комок теста.
– Да он сам с головой не ладит, – ответила Вероника. Она знала, что сама в какой-то мере настроила его против себя; не стоило учить его магии – да и вообще соваться в его дела, пускай даже это вышло почти что случайно – и, наверное, не стоило вмешиваться в его испытание утром. Впрочем, злился Тристан на нее и по другому поводу: после той злополучной поимки и допроса, – но тут уж, считала Вероника, он сам кругом виноват.
Морра расхохоталась.
– О, он вовсе не так плох. В нем куда больше от матери, чем от отца. Те, кто знал ее, видят это, и когда он сам это осознает, все станет проще.
– В каком смысле? – спросила Вероника. – А кто его мать?
Морра с отстраненным видом потерла бедро изувеченной ноги и потянулась за кружкой пахучего травяного чая, который часто пила как обезболивающее.
– Мать Тристана, Оланна, из очень древнего пирейского рода. Почти все считают, что только Кассиан тут благородных кровей, ведь он губернатор, но история меньших королевств молода по сравнению с историей древнепирейских домов. Оланна происходила из Флеймсонгов, а их родословная восходит аж к Первым наездникам.
У Вероники екнуло в груди: о Первых наездниках
