Коммандер Кассиан был точь в точь как сестра Вероники, а люди вроде Вал ни за что не поступят правильно просто так. Коммандер – человек не просто суровый, но и властный. Непонятно, чем он руководствуется, но сына в командиры дозора пускать не хочет. Он лишь дразнит этой возможностью – чтобы держать Тристана в узде. Неважно, как хорошо Тристан себя покажет, коммандер не даст ему желаемого поста, только если ему не останется ничего другого. Если Тристан не оставит ему выбора. Но смогут ли они подтолкнуть коммандера к этому решению?
Когда он скомандовал ученикам «смирно», Вероника заметила какое-то волнение у ворот поселка. К полосе препятствий шли – в полной броне и жестких кожаных костюмах – Берик и прочие мастера-наездники. Коммандер улыбнулся, глядя, как шепчутся и тычут в их сторону пальцами ученики. Он явно позвал дозорных посмотреть на испытание без ведома самих испытуемых.
«Идеально», – с мрачным удовлетворением подумала Вероника. Как еще заставить коммандера вести себя разумно? Выступить перед зрителями, в присутствии которых он не решится на самодурство. Если вся рать – и ученики, и мастера – увидит, как Тристан с успехом проходит испытание, коммандер уже не объявит его несостоятельным. Надо лишь предоставить им неопровержимые доказательства. Тристану нельзя просто сделать то же, что и все остальные. Ему надо их превзойти.
Коммандер произнес напутственные слова, мол, пригласил мастеров-наездников, чтобы ребята «продемонстрировали им, чем тут занимаются». Но Вероника с первого взгляда видела, когда людьми манипулируют. Коммандер пригласил небольшую толпу, чтобы усилить накал, а не потешить праздное любопытство наездников.
И все же мастера с интересом приблизились к загородке и облокачивались на нее, наблюдая, как строятся готовые проявить себя ученики. Правда, сейчас, спустя несколько недель после пробного прогона, от них ждали, что они завершат полосу, удачно нанеся последний штрих – с пылающими фениксами.
Для Тристана это станет подлинным испытанием.
Он уже много раз проходил полосу во внеурочное время, но сейчас давление на него было как никогда сильно́.
На полосу вышел Андерс, и конюх поспешил закрыть загон, чтобы пес не сбежал. Это был Петир. Калитку он закрыть успел, однако и Веронике в голову пришла одна мысль.
В ее голове зрел план – дерзкий и откровенно безрассудный. Не говоря уже о том, что если ничего не выйдет, они с Тристаном провалятся с треском. Надо поговорить с ним, решила Вероника, но он держался слишком близко к коммандеру.
Почти все ученики подтянулись, но как бы хорошо они ни проходили саму полосу, в конце, когда загорался феникс, их лошади вставали на дыбы, а собаки принимались выть. Два голубя сорвались и, нарезая в небе круги, полетели в назад в поселок. Каким-то образом загорелся запасной колчан стрел.
Наконец, когда Тристан повел Вихря к старту, Вероника ринулась к коню и сделала вид, будто возится с подпругой. Кровь кипела в жилах, руки дрожали, но она повернулась так, чтобы никто, кроме него, ее лица не видел. Тристан взглянул на нее сверху вниз: сама надменность и нетерпеливость, – хотя он совершенно точно видел, что седло закреплено как надо.
– В чем дело? – шепнул он, делая вид, что помогает Веронике подтянуть пряжку.
– Мне тут в голову пришла мысль… безумная, – ответила она. Посмотрела на него, почти уверенная, что он с ходу откажет, и ей останется отойти, спрятаться за лошадьми и ждать окончания.
Однако Тристан выпрямился в седле и шлепнул ее по руке.
– Как скажешь, – произнес он и мысленно призвал пса и голубя. Вот так, запросто взял и согласился на ее затею, какое бы безумие ни пришло ей в голову.
«Как скажешь», – мысленно повторила Вероника.
Пока все следили за испытанием Тристана, она тихонько отошла им за спины. Времени было в обрез, а шанс – всего один.
Она почти не смотрела на Тристана, но гордилась тем, как хорошо у него получается. Она вскидывала голову всякий раз, как зрители шептались при виде меткого выстрела или удачного прыжка через барьер – бочку или ящик. Коммандер выкрикивал вопросы, как и другим до него, чтобы убедиться, что ученик связан с фениксом, как и с другими животными.
Момент настал, когда Тристан повел Вихря между колышками к финишу дистанции. Над площадкой повисла напряженная тишина: все помнили, как плохо все закончилось для Тристана в прошлый раз, когда за тренировкой следил его отец.
Рекс заклекотал, молотя по воздуху крыльями и описывая широкую дугу, а потом спикировал на площадку.
Глава 23
Тристан
Моя милая и дорогая Ония, конечно же, знала, что головы я не склоню ни за что.
Видя, как Рекс пикирует вниз, Тристан собрался с духом.
В любой момент его питомец воспламенится, и от того, что будет дальше, зависело все.
У него оставалось буквально мгновение, чтобы приготовиться, укрепить мысленный тайник. Тристан практиковался несколько дней, и стены уже стояли в его разуме, заключая в себе его страх. Но этого было мало: Тристан хотел заделать все дырочки и трещинки до последней, лишить свой страх малейшей лазейки.
В каком-то смысле страх для Тристана и правда был роскошью, как любил утверждать его отец, – оправданием любой слабости. Укрыв его в тайнике, Тристан лишился оправдания, защитил себя от себя же.
Он словно бы отделил мысли от чувств… Головой понимал, что пламя Рекса вреда ему не причинит, а вот эмоции давали страху укорениться, взять верх над рассудком, обращая Тристана в клубок нервов, тревоги и нерешительности.
Тристан просто помнил, что не любит огонь, и это его не волновало: он же отсек страх, поборол его. Со временем, может, и вовсе его изживет, а сейчас сделает все, лишь бы завершить упражнение. Он мысленно сомкнул камни стены еще плотнее и приготовился.
Рекс вспыхнул, и от его крыльев повеяло обжигающим жаром.
Тристану впервые удалось подивиться тому, как великолепен Рекс, объятый пламенем, познать наконец чувство, струящиеся сквозь магические узы. Огонь – священен для фениксов, он – часть их естества… Огонь – жизнь и смерть, власть и магия, и все это кипело внутри Рекса, потрескивало в его жилах, когда он опустился перед Тристаном, опалив траву.
Тристан ровно сидел в седле, совершенно спокойный. Страха не было и в помине.
Ободренный, он проверил, как там животные, и отметил их страх и нерешительность, однако продолжал держать их под контролем – пока поток энергии не заставил его обратить внимание на загон.
Кони за ограждением встали на дыбы и запрокинули головы – как обычно при виде горящего феникса, –
