У сумки Джотама была потертая, как куртка соломенного пугала, лямка.
У Отта сумка пропахла курительным листом и спереди ее покрывало загадочное темное пятно.
У Яры сумка была такая безупречно чистая и ухоженная, что своей чистотой и цельностью выделялась среди прочих.
Сэв приложил много сил, но все же несколько сумок он толком не запомнил. Оставалось надеяться, что они не принадлежат сегодняшним часовым.
Животных спрятали в загон на краю одной из небольших пещер, где хранились припасы. Водопады, находившиеся рядом, своим шумом перекрывали звуки лагеря.
– Поговорим, солдат?
Сэв вздрогнул от неожиданности. Позади него, спрятав руки за спину, стоял Кейд. С той ночи у костра они больше не разговаривали, и Сэв не больно-то хотел с ним встречаться, пока готовился к миссии, которая, по мнению Кейда, была ему не по силам. Неужели попытается остановить его сейчас, когда время почти на исходе?
– Я… говори, – настороженно произнес Сэв.
Кейд оглянулся посмотреть, не видит ли его кто вблизи вьючных животных, и отошел к водопаду. Земля там уходила вниз к реке, и повинник остановился у рощицы, где деревья и кусты почти полностью скрывали его от посторонних глаз.
Некоторое время он молча смотрел на Сэва. Мерно стучали капли воды, к темным волосам повинника липла мелкая водяная взвесь. Сквозь кроны деревьев пробился лучик света и упал ему на лицо. Он играл желваками, и если Сэв поначалу принял это за злобу, то сейчас понял: Кейд теряется в нерешительности. Пытается задавить отчаяние.
– Хочу объяснить. Той ночью…
– Считаешь, что это не мое дело, но уже поздно. Говорить больше нечего.
– Нет, есть, – выдавил Кейд. – Я… правда ненавидел тебя. Сперва.
Сэв выдавил улыбку, хотя слова Кейда вовсе не показались ему смешными.
– Я знал… кто были твои родители, – запинаясь, проговорил повинник. Помолчал, ожидая, видимо, что Сэв набросится на него как в прошлый раз, когда упомянули его отца и мать. Но Сэв молчал, и он продолжил: – Я рос с их именами в памяти. Жил в убежище, которое они обороняли. Видел огни, сидя в повозке, когда мы убегали. Твоим родителям я обязан жизнью, и когда Илития рассказала, что их сын жив, я… В общем, мне не терпелось с тобой познакомиться.
Сделалось до странного легко, как будто тело потеряло свой вес. Так Кейд все это время знал, кто родители Сэва? Жил в убежище? Сэв и сам бывал там несколько раз, когда на окрестные деревни совершали набеги разбойники, или когда на границе видели солдат. Порой он или его родители забрасывали туда излишки припасов, делились едой. Они вполне могли встречаться с Кейдом, играть вместе, а послушайся Сэв родителей, уехал бы с Кейдом на повозке, спрятался бы в убежище.
– Я знал, что ты особенный, что ты поможешь победить. Только…
– Только я не такой, – тупо подсказал Сэв. – Ваша война мне оказалась не нужна.
– И я разозлился. В тот день, у лесной хижины… я думал, ты отважно бросишься в бой, защитишь девочку от Джотама и Отта. И я только сейчас понял, что именно это ты и сделал.
Сэв нахмурился:
– Что сделал? Я же не…
– Как ты не поймешь? Если бы ты и правда бросился в бой, это бы только раззадорило Джотама с Оттом. Они отослали бы тебя прочь и взяли бы кого другого. Кто знает, чем все закончилось бы, заметь этот другой, а не ты, девочку-анимага.
– Повезло, – Сэв несмело пожал плечами, не позволяя себе обрадоваться или просто поверить похвале. – Тэйке веселится за наш счет.
Кейд покачал головой:
– Это судьба. Аниянкэ сплела наши нити вместе.
Эти слова взволновали Сэва: он чувствовал то же самое. Некие незримые потоки постоянно сводили их вместе. Даже сейчас в животе у Сэва проснулось что-то, и его потянуло к Кейду.
– В тот день я обвинил тебя в том, что ты – шкурник. Может, в каком-то смысле ты свою шкуру и спасал, но и девочку – тоже. Если бы ее увидели и узнали, что ты ее предупредил… для тебя все закончилось бы плохо. Очень плохо. А в день, когда ты снова бежал, ты вернулся не ради себя… Ради меня. То, что ты поступаешь не так, как поступил бы я, не означает, что ты плохой.
– Это… ты так криво извиняешься? – спросил Сэв, а уголок его губ дернулся кверху.
Кейд хохотнул. Напряжение между ними немного ослабло.
– Это я так говорю «да».
– Да? – смущенно переспросил Сэв.
– Отвечаю на вопрос, который ты задал у костра. Вначале я, может, тебя и ненавидел, но потом все изменилось. – От груди Сэва по всему телу, до самых кончиков пальцев, разошлось тепло. – Я не видел – да и не хотел видеть – того, что разглядела в тебе Илития. Ревновал, наверное, оттого, как вы двое спелись. Я годы потратил на то, чтобы стать достойным преемником Илитии Шэдоухарт, но больше это место не мое. Оно твое.
Сэв судорожно сглотнул. Он только свыкся с мыслью, что принадлежит к кругу Трикс, Кейда и прочих анимагов, а тут оказывается, что он – преемник.
– Так это… я не…
– Пока нет, – согласился Кейд, и по его лицу промелькнула тень улыбки. – Но станешь им. Я помогу.
Сэв вспомнил, как Трикс отрядила его присматривать за животными. Они с Кейдом не поладили, и тогда ему показалось, что Трикс так над ним издевается… или хочет посмотреть, что у него общего с другими повинниками. Теперь же он волей-неволей стал задумываться, не спланировала ли она все заранее. Они – Сэв и Кейд – нужны ей оба, но не сейчас, а на будущее. Если они хотят спасти наездников, то недостаточно будет остановить только этот отряд. Останавливать придется любые атаки, а заодно – продолжать дело Авалькиры Эшфайр.
– Мы же зеркальные отражения друг друга, ты не заметил? – спросил Кейд, наклонив голову вбок и присматриваясь к Сэву. – Одних лет, сложены одинаково… более или менее, – добавил он, и его губы дернулись в кривой усмешке. Ростом они, может, и равны, но Кейд был куда тяжелее и мускулистее Сэва. – И вот мы стоим, друг напротив друга,
