И как смотрящий в окно становится видим и сам, Вероника оказалась открыта Тристану. Эту уязвимость она, сама того не ведая, выпестовала в себе: привязанность открыла в ней слабое место. Когда раз за разом входишь в разум одного и того же животного, связь облегчается, и точно так же, то и дело цепляясь за мысли Тристана, Вероника чрезмерно облегчила связь с ним. В этом стоило бы разобраться, но когда мысли Тристана хлынули в открытое окно потоком, Вероника с трудом устояла на ногах.
Поверхность его разума кипела от тревог и страхов. Там, где полагалось быть коммандеру, темнела осуждающая, пытливая тень: отец постоянно проверял Тристана. Однако часть страхов была связана с ней… Он не знал, что Вероника и Ксепира – соузники, но видел, как сильно Вероника ненавидит брачный вольер. И если понять разум феникса не так-то просто, то распутать клубок людских переживаний – попросту невозможно. Мысли Тристана напоминали трепещущие свечи: они вспыхивали только затем, чтобы тут же погаснуть, одна за другой. Увязать их друг с другом или следовать за ними оказалось Веронике не под силу.
Она попыталась отделиться, разъединить его чувства и свои, взять себя в руки. Она словно оказалась под водой, тонула в его разуме…
А потом вдруг вспыхнул огонек, забрезжил свет где-то в уголке его сознания – не трепещущее пламя, но ослепительный факел.
Это была она.
Вероника сосредоточилась на этом источнике, потянулась к нему… и перестаралась. Утратила связь с собственным разумом, твердую землю, на которой стояла. Ощутила себя невесомой, бестелесной, и ее накрыло очередной волной головокружения.
Ее буквально силой выдернули из тела. Картинка перед глазами поплыла, потом их стало две: она видела то же, что и Тристан. Увидела себя же: крохотную фигурку, притаившуюся в тени у колонны на галерее.
От тревоги ее передернуло, внутри все сжалось.
Каким-то образом она не просто читала разум Тристана, она проскользнула в него. Это называлось зеркалом. Нечто подобное проделывали наездники со своими фениксами: пользовались их невероятным зрением, находясь при этом в разных местах с соузниками. Это умение Тристан и его однокашники отрабатывали на полосе препятствий. Вероятно, лишь долгие годы практики позволяли опытным наездникам полностью раскрыть и использовать этот дар.
Но Вероника создала зеркало с человеком. С Тристаном. А он ее ощущает? Слышит ее мысли в этот самый момент?
Ее повело, вокруг сгущалась тьма. Разум Тристана завертелся подобно воронке, быстрой, ревущей и бездонной.
Послышался далекий пронзительный клекот – кричала Ксепира, – но не успела Вероника дотянуться до питомицы, как ее увлекло на глубину.
Глава 34
Вероника
Но у меня не было и шанса. Я приняла решение, выбрала путь, и возврата не оставалось.
Вероника резко пришла в себя. Ей снились огонь и пепел, а что именно ее выдернуло из забытья, она не знала.
Снова раздалось пение рожка и вскоре повторилось.
Она принялась растирать лицо, пытаясь понять, что это значит, но тут нахлынули воспоминания о Гнезде, и она быстро села.
Вероника сидела на матрасе в темной комнате. Обстановка была скудная: таз воды и мешок у дальней стенки… а в тени сидит и смотрит на нее сестра.
Сердце забилось часто и неровно, даже в груди заболело. Давно ли Вал тут?
– Очнулась, – заметила она и опустилась на колени рядом. При виде подозрительного взгляда Вероники она закатила глаза. – Да ну, брось, Ника. Я тебя не выкрала. Ты в обморок упала.
Вероника постаралась припомнить последнее, что успела осознать, – то, как она глубже и глубже проваливается в сознание Тристана через тенемагическую связь. Вздрогнула.
Вал скользнула взглядом по ее лицу, попыталась проникнуть в разум, но наткнулась на ментальный барьер. У Вероники было ощущение, что сестра знает – или хотя бы догадывается, – отчего она потеряла сознание, просто молчит.
– Что произошло? Как я тут оказалась?
– Они послали за лекарем для тебя, – начала Вал, и желудок Вероники сжался от мысли, как ее, бессознательную, осматривают и обнаруживают ее тайну. – Но, – продолжила Вал, ухмыляясь при виде ужаса на ее лице, – я сказала, что в том нет нужды. Мол, ты, бывает, теряешь сознание, когда перетрудишься. Предложила отнести тебя ко мне в комнату, чтобы ты отдохнула в тишине и спокойствии. Не тревожься. Твой секрет они так и не узнали и ничего про твою магию или узы даже не подозревают. Не благодари.
Вероника ответила ей сердитым взглядом. Да она скорее листья мыльного дерева проглотит, чем удостоит Вал незаслуженной благодарности.
– Ты меня преследуешь, – обвинительным тоном произнесла она. Как еще могла Вал оказаться в самом центре происходящего, если не таилась где-то поблизости?
Черты лица Вал чуть дрогнули – Вероника сумела пробить броню ее самоуверенности.
– Я тебя искала, – поправила сестра. – Подумала, что ты пойдешь к питомцу. И подумала очень вовремя – ты как раз грохнулась на пол.
Вал явно чего-то недоговаривала. Может, она пришла в Гнездо, преследуя какие-то свои цели?
– Твой феникс так разошелся, что решено было отменить случку, когда тебя унесли. Твоя ошибка принесла победу. Пусть и временную.
Вероника скривилась. Ее ошибка? Не говоря больше ни слова, она потянулась за сапогами.
Вал внимательно наблюдала за ней.
– Ты хоть понимаешь, что наделала? – обронила она, и Вероника поразилась, услышав в ее голосе легкую дрожь.
– Нет, ни капли. Да и откуда бы, Вал? – накинулась на нее Вероника и встала на ноги. – Ты же не учила меня тенемагии. Точнее, ничему стоящему. Намеренно держала меня необразованной и неумелой, пользовалась этим против меня же.
– Я тебя спасала – от тебя же! – прорычала Вал, вставая следом. – У тебя дикий дар, ты не управляешь им. Думаешь, я не видела, как ты случайно приказала десяткам людей остановиться? В ночь, когда вернулся твой питомец?
Сердце ушло в пятки. Вероника, конечно, заметила, как Вал смотрела на нее в ту ночь, но втайне надеялась, что сестра не поняла, в чем дело. И все же Вал догадалась. Вероника совершенно утратила власть над собой и своим даром и неким образом подчинила своей воле ничего не подозревающую толпу.
– Так что да, Вероника, я утаила от тебя знания. Для защиты. Пыталась уберечь тебя от еще более бездумных поступков. От чего-то вроде вчерашнего, – сказала она, махнув рукой в сторону, где предположительно находилось Гнездо.
– Так что это было? – спросила Вероника. Чувство вины отступило при виде заносчивости и высокомерия Вал. Веронике было невдомек, как произошедшее с Тристаном – всего одним человеком – может быть хуже того, что случилось во дворе с толпой. – Что же я, по-твоему, натворила?
Вал не спешила с ответом, а когда все же открыла рот, Вероника уже поняла, что всей правды не услышит:
– Ты чуть не выдала себя. По уши увязла
