– Природа велит им драться бок о бок… – задумчиво проговорил Эрскен, как бы между делом. – Ты же видел, как реагировали мальчики, когда мы изловили самок. Им это нисколечко не понравилось. И сегодня им не понравится, когда стрелы полетят в их сестер и братьев.
– Но они не поймут, что происходит. Они же не такие, как связанные. Их могут убить.
– Или… они возьмут да улетят? – вскинул брови Эрскен.
– Да, или они возьмут и улетят, – согласился Тристан, злой на себя за это допущение, будто оно – единственное, что его волнует. Впрочем, коммандер и правда разозлится, когда вернется и не застанет в Гнезде ни одной самки. Если, конечно, вообще вернется, и если Гнездо к тому времени не падет. Тристан тяжело вздохнул. – Нет соузников, которые держали бы их в узде, вот мы и заковали их в цепи. Улететь они попытаются в первую очередь.
– Ты сильно удивишься… – предупредил Эрскен, глядя на фениксов сквозь прутья решетки. Он, может, и не был связан с ними, но фениксов понимал как никто. – Их первейший инстинкт – защищать соузника, а потом – сородича. Почему, как ты думаешь, империя даже не пыталась переманить на свою сторону наездников? Когда дело доходит до настоящего сражения – не ссор из-за территории или брачных игр, – фениксы друг с другом не воюют.
– Отлично, – сказал Тристан, обходя Веронику и берясь за замок. – Пусть бьются за нас, друг за друга или вообще ни за кого, это их дело. – Он обратился к Веронике: – Их могут подстрелить, едва они вылетят за стену крепости. Твою соузницу тоже. Надеюсь, ты к этому готова.
– Я сам все сделаю, – сказал Эрскен, отпихивая его в сторону. – Возвращайтесь наверх. Когда они вылетят – сразу увидите. Вряд ли они станут сидеть тут смирно и играть, как ваши прирученные мальчики, так что будь готов отдать приказ.
Вероника медлила. Она боялась, хотела задержаться и лично выпустить питомицу.
– Хочешь – оставайся тут, но мне надо идти, – сказал ей Тристан.
Вероника помедлила еще мгновение и последовала за Тристаном на лестницу. Они бежали так, что легкие жгло. В тоннеле было прохладно и отдавало сыростью, и не было слышно звуков битвы – только их дыхание да шлепанье ног о каменный пол.
Они уже достигли верхних ступеней, когда снизу донеслись мелодичные крики. Перегнувшись через край колодца, Тристан увидел, как первой вылетает на волю питомица Вероники, а сразу за ней – другие самки. Как и предупреждал Эрскен, они не стали ждать приказа и нерешительно кружить у самого дна. Птицы огненными шарами взмыли на волю, красочно рассыпая на лету искры. Их пламя, как и перья, отдавало фиолетовым и индиго, окрашивая небо во все цвета горного заката.
«Рекс, – мысленно позвал Тристан и посмотрел на насест, где устроились самцы – распушая перья и переступая с лапы на лапу при виде взлетевших самок. – Пора».
Рекс обернулся красно-золотым огненным демоном. Пламя срывалось с его перьев с треском, подобным ударам кнута. Остальные фениксы тоже, один за другим, воспламенились – словно ряд подожженных по очереди факелов. Издав леденящий душу крик, самцы взлетели следом за самками.
В воздухе они все перемешались, создавая зрелище в тысячу раз величественнее представления на день солнцестояния, которое Тристан показывал Веронике. Это была исконная боевая магия.
Благодаря ей и рождались легенды.
Наконец огненная спираль в воздухе распалась, и фениксы устремились в бой за стену, оставляя след из искр.
Глава 39
Вероника
Война дорого обходится. Своя цена есть и у победы.
Как только они выбежали из-под арки и увидели, что творится на стене, внутри у Вероники все похолодело. Солдаты проникли в крепость, у них были секиры, самострелы и короткие мечи, клинки которых уже обагрились кровью. На мостках и под ними, на земле, лежали тела, а вдали полыхало зарево – ворота подожгли.
Только сейчас Вероника осознала, что они могут проиграть. А она еще убедила Тристана вовлечь в бой Ксепиру и прочих фениксов… Она снова может лишиться питомца – от этой мысли ноги задрожали, дыхание сделалось частым и быстрым. Вероника захлебывалась от ощущения страха – чужого и своего, который был сильнее.
В небе раздался клекот, и Вероника, задрав голову, увидела Ксепиру: та летела, оставляя за собой сверкающий фиолетовый след. К ней присоединились Рекс и остальные. Защитники ликовали, и Вероника поняла, что решение она приняла верное. Потерявшие было уверенность люди воспряли духом, а фениксы – прирожденные воины, и если кто-то мог сегодня справиться с солдатами, так это они.
Тристан с ходу включился в бой, помогая двум товарищам подмастерьям отразить нападение на часть стены. В этот миг мимо пролетели Рекс и его сородичи. Защитники салютовали неожиданному подкреплению, тогда как солдаты застыли, раскрыв рты от ужаса: то ли думали, что все фениксы улетели по ложной тревоге, то ли просто никогда не видели огненных птиц живьем.
Рекс и прочие самцы кружили над битвой, постепенно разогреваясь, а вот самки вели себя куда порывистей. К облегчению Вероники, ни один из свободных фениксов не воспользовался возможностью и не улетел. По крайней мере пока.
Первым строй нарушил Рекс: воспламенившись, он полетел к захватчикам. Пронесся вдоль стен, оставляя за собой огненный след. Солдаты с крикам пригибались – только лишь затем, чтобы свалиться за стену или получить смертельный удар клинком. Пропитанные смолой пирафлоры веревки загорелись не сразу: фениксу пришлось несколько раз коснуться их на лету крылом и хвостом, однако постепенно тросы истончались, слабели. Следом за Рексом последовали и остальные самцы: они оборачивались вокруг крепости, заключив ее в огненное кольцо, пока двор не озарился почти как днем.
Вероника переживала, не испугается ли Тристан такого сильного огня, но он целиком отдался бою. Видно, его ментальный тайник крепко держал в себе страх. Еще внутри Гнезда она ощутила, как укрепляет его стены Тристан, и некий инстинкт – или знание о том, как Вал управляла Ксепирой, – подсказывал, что она способна придать Тристану сил, помочь ему через связь. Она не знала, сработало ли, но Тристан задышал ровнее, напряжение ушло.
Вероника снова взялась за нож и, увидев последнюю целую веревку, принялась за работу. Лук и стрелы так и висели у нее за спиной, но с боевым оружием она ощущала себя притворщицей. Она тетиву-то с трудом натягивала, а в мишень попасть – не говоря уж о том, чтобы застрелить человека в пылу битвы, – и вовсе не могла. Она позволила окутать себя уверенностью Тристана: «У тебя есть другие силы, ты знаешь».
Силы рубить тросы?
Рукоять ножа скользила в потных ладонях, но Вероника как могла постаралась сосредоточиться. Если отгораживаться от эмоций других людей и животных она умела,
