Девушка знала, что не должна была слышать их беседу, послушно лежа на диване с остекленевшими глазами. Они разговаривали так, словно ее не было в комнате. Внезапно она осознала весь ужас происходящего.
Эшкрофт откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу, держа стакан в одной руке.
– Лучше уж Натаниэль, чем кто бы то ни было еще из Магистериума, – произнес он наконец. – Если девчонка и вправду что-то видела, неужели ты считаешь, что любой другой чародей не вытащил бы из нее эту информацию еще до того, как они добрались до Брассбриджа? Но только не Натаниэль – я знал, что он не причинит ей вреда. Должен сказать, я испытал огромное облегчение, когда Торн сам вызвался на это задание. – Канцлер сделал глоток. – В ином случае мне бы пришлось прибегнуть к более радикальным мерам, а ты знаешь, как я не люблю пачкать руки.
Элизабет испытывала тошнотворное головокружение. Все ее инстинкты убеждали бежать и сопротивляться, но все что она могла сделать, – лишь слегка пошевелить мизинцем.
– Вам следовало натравить на них больше бесов, мой господин. Следовало сразу покончить с этим, а теперь вы не можете просто убить ее. Слишком много людей замешаны в этом.
– У меня никогда не было намерения убивать ее, – сказал Эшкрофт. – Я лишь искал способ заманить ее сюда. Это только начало, Лорелея. Что бы за оплошность ни произошла там, в Саммерсхолле, я не могу позволить этому повториться. Впредь мы не дадим выжить ни одному свидетелю.
– Что же мы сделаем с ней? – фыркнула Лорелея.
– А кто сказал, что она – свидетель? Она могла ничего не видеть.
– Даже если и так, девчонка не откажется от своей преданности библиотеке.
Эшкрофт сделал паузу.
– Я знаю, что с ней делать. Пожалуйста, уложи ее на пол, будто она упала. Сделай это наиболее убедительно и затем оставь нас и позови Ханну.
Холодные руки демона взяли Элизабет за подмышки.
– Вы страшны в гневе, мой господин, – промурлыкала она.
– Но ведь именно поэтому моя жизнь – такой лакомый кусочек для вас, демонов. – Он поднял стакан, ловя его сверкающие отблески на своем лице, и подмигнул ей. – Ведь чем смелее и ярче дух, тем приятнее его отнять.
Щека Элизабет прижалась к шерстяному ковру. Теперь все, что она могла увидеть, – это узорчатые волокна ковра в румяном свете пылающего камина. Пока Лорелея укладывала на полу ее беспомощное тело, мрачные и неотвратимые мысли кружились в голове подобно стервятникам: Эшкрофт устроил все те саботажи. Это он убил Наставницу и наслал на них демонов в темном переулке. Во всем этом был виноват только он. Ничто не казалось ей более реальным – ни ворс ковра, щекочущий щеку, ни тепло камина, заставившее вспотеть под грудами складок платья.
Она услышала удаляющиеся шаги Лорелеи. Через минуту кто-то осторожно коснулся плеча Элизабет. Она вздрогнула – чары постепенно спадали.
– Мисс Скривнер? – мягко спросил Эшкрофт. – Вы слышите меня?
Больше всего ей хотелось вскочить и защитить себя, закричать что есть сил и поднять на уши все поместье, но единственной надеждой на спасение было подыграть ему. Она приподнялась на локтях, ее волосы свисали вокруг лица. Кислый привкус шампанского подкрался к горлу, внутри все сжалось.
– Вы помните хоть что-то? Вы ранены? Позвольте помочь вам.
– Я не… – Элизабет покачала головой, не поднимая глаз, пока Эшкрофт помогал ей встать. Она запнулась о складку ковра.
– Будьте осторожны, вы и так достаточно сильно расшиблись. Ханна, – дверь отворилась, – не могли бы вы отвести мисс Скривнер обратно в ее комнату? Судя по всему, с ней приключилась неприятность.
– Ах, мисс Скривнер! – воскликнула Ханна.
Последовал шквал разговоров, большую часть которых Элизабет не слышала, потому что оглохла от ужаса. У Эшкрофта никогда не было намерений убивать ее. Он наслал на них демонов, чтобы они отразили атаку и происшествие попало в газеты. Он срежиссировал все от и до, чтобы создать предлог для отмены допроса Элизабет Магистериумом, чтобы затащить ее сюда, в поместье, в качестве гостя. Но она была не гостем, а узницей.
– Все верно, – утверждал Эшкрофт, – она зашла в кабинет и просто упала. Я не имею ни малейшего понятия, что заставило ее бродить по поместью…
– О, сэр, мне так жаль! Боюсь, это моя вина! Я искала ее повсюду…
– Прошу вас, не вините себя, – мягко сказал Эшкрофт. С утра я перво-наперво пошлю за доктором. Смею вас заверить, мисс Скривнер будет обеспечена самая внимательная забота.
* * *На следующий день Элизабет сидела, уставившись на серебряную лепнину на стене спальни, а врач прижимал к ее груди стетоскоп. Она провела последние двадцать минут, вдыхая и выдыхая в соответствии с его инструкциями и позволяя ему заглядывать ей в рот, глаза и уши, сидя неподвижно, пока он ощупывал шею и подмышки, бормоча что-то невнятное о гландах.
Ожидая, девушка смутно цеплялась за надежду. Эшкрофт не знал о том, что она все слышала прошлой ночью. Все, что ей было нужно, – это побыть наедине с врачом, объяснить ему ситуацию и попросить о помощи. Однако Ханна, которая хлопотала над ней все утро, отказывалась оставить ее одну. Служанка сидела на мягком белом диванчике рядом с кроватью, заламывая руки. Мистер Хоб стоял у двери, ожидая, когда доктор спустится вниз.
Элизабет не могла доверять никому, кроме врача. Судя по Ханне, слуги этого дома высоко ценили своего хозяина. В лучшем случае они бы не поверили Элизабет, в худшем – отправились бы прямиком к Эшкрофту. И тогда Элизабет будет обречена.
– Хм, – промычал врач, опуская трубку стетоскопа. Нахмурившись, он что-то записал в блокнот.
Элизабет не удивилась бы, если бы ее сердцебиение не соответствовала норме. Она еле могла усидеть на месте и совсем не спала. Отражение в зеркале туалетного столика показывало бледное, как привидение, существо с темными кругами под глазами.
– Вы говорите, что выросли в библиотеке, – продолжал врач. – Интересно. Вы читаете много книг, мисс Скривнер? Романы?
– Да, конечно. Столько, сколько смогу. Разве не все так делают?
– Хм-м-м. Все в точности как я и думал. – Он нацарапал еще одну пометку. – Избыток чтения романов в сочетании с волнением последних дней…
Она не понимала, какое все это имело значение.
– Могу я поговорить с вами наедине? – спросила Элизабет.
– Конечно, мисс Скривнер, – ответил доктор мягким, снисходительным тоном, от которого у нее по спине побежали мурашки. Однако, по крайней мере, он отпустил Ханну и мистера Хоба. – О чем вы хотели со мной поговорить?
Элизабет глубоко вздохнула, ожидая, пока дверь захлопнется. Затем тут же пустилась в объяснения, в подробностях описывая учуянный ею запах эфирного горения при происшествии в Саммерсхолле, покушение на ее жизнь позапрошлой ночью и то, чему она стала свидетелем в кабинете
