Последовал вихрь из хаоса и суматохи. Наконец хранитель передал Элизабет такому же озадаченному библиотекарю, который лишь сказал:
– Что ж, я могу лишь одобрить твое рвение и чувство долга, девочка.
Затем он отвел ее обратно к Гертруде, которая устроила ей знатную взбучку. Однако Элизабет была в безопасности. Едва ли ее стали бы наказывать за подметание пола.
Она провела остаток дня, смиренно подчиняясь приказам пожилой служанки. В других обстоятельствах девушка не выдержала бы, убежав домой и немедленно рассказав Катрин обо всем, что сделала, потому что именно такие истории ее подруга особенно обожала. Однако то, что она увидела в той карточке, набросило черную тень на ее настроение подобной темной грозовой туче. Она не хотела говорить Катрин об этом. Не хотела даже думать об этом.
«Дьявольский кодекс» было совсем нелегко украсть, потому что он хранился в запретном архиве в северо-восточном крыле.
Глава двадцатая
В ту ночь Элизабет плохо спала и видела тревожные сны. В них она шла по темному коридору северо-западного крыла, ворота над ней становились все больше и больше, простираясь невероятно высоко. Когда девушка подошла ближе, они со скрипом открылись сами собой. Силуэт стоял в клубящемся тумане, ожидая ее. Его присутствие вызывало ужас, пробирающий до самых костей. Прежде чем она успевала понять, кто или что это было, всегда просыпалась.
Ей хотелось снова поговорить с Катрин, но магия зеркала возобновлялась каждые двенадцать часов, и им приходилось приберегать короткие разговоры для самых важных дел. Они уже не могли целыми ночами лежать в постели и с горящими глазами болтать о том о сем, как в Саммерсхолле. Чтобы хоть как-то оправиться от кошмара, Элизабет представляла, что она снова в их продуваемой сквозняками комнате в башне, уютно устроилась под знакомым каждой своей заплаткой одеялом в безопасности за толстыми каменными стенами библиотеки, пока сон вновь не одолевал ее.
Но это было бесполезно. Сновидение вновь возвращало ее к тем воротам, где поджидал зловещий силуэт. На этот раз, когда врата распахнулись, фигура раскрыла рот и закричала. Элизабет резко открыла глаза; сердце билось с бешеной скоростью. Однако крики не стихли. Они колотились о ее череп изнутри, словно эхом отдаваясь со всех сторон. Те звуки были не из сна – они были реальными.
Она вскочила с кровати, пристегнула пояс с соляными мешочками, схватила кочергу и, спотыкаясь, выбежала в коридор, где крики стали громче. Они исходили от пола, от потолка и вырывались из самих стен. Будто сам дом завыл от боли.
Запах эфирного горения окутал ее, и желудок сжался от ужаса. Где-то творилось колдовство. Что если Эшкрофт все-таки заметил ее в Королевской библиотеке, проследил за ней, а сейчас совершает нападение на дом Натаниэля?
Не раздумывая, она направилась в его комнату. Он точно знает, что делать. Крики болезненно отдавались в ушах, когда Элизабет бежала по коридору с кочергой наготове. Она завернула за угол и остановилась.
В лунном свете что-то мокрое блестело на стенах. Девушка неуверенными шагами подошла к деревянным панелям и коснулась их. Когда она подняла руку, жидкость сверкнула алым цветом на кончиках пальцев.
Стены были залиты кровью.
Когда Элизабет моргнула, все внезапно прекратилось. Крики стихли, и кровь исчезла с пальцев. Сбитая с толку, она уронила кочергу. В наступившей тишине послышались голоса в коридоре: они исходили из спальни Натаниэля.
– Господин, – говорил Сайлас. – Господин, послушайте меня. Это был всего лишь сон.
– Сайлас! – Грубый измученный голос, видимо, принадлежал Натаниэлю, хотя и не был похож. – Он снова вернул их – мать и Максимилиана…
– Тише-тише. Вы уже проснулись.
– Он жив и собирается… пожалуйста, Сайлас, поверь мне, я видел его…
– Все хорошо, господин. Я здесь и не позволю причинить вам вред.
Тишина опустилась на дом словно гильотина.
– Сайлас, – выдохнул Натаниэль, словно он тонул, – помоги мне.
Элизабет чувствовала себя так, словно к ее животу была привязана веревка, тянущая вперед. Она не хотела двигаться, но тем не менее медленно подходила к комнате.
Дверь отворилась. Чародей сидел в ночной рубашке, запутавшись в одеялах, волосы в диком беспорядке. Выражение лица было чудовищным: зрачки поглотили глаза полностью, и он смотрел так, словно не видел ничего вокруг себя. Он задыхался и дрожал; ночная рубашка прилипла к телу от пота. Сайлас сидел на краю кровати, спиной к Элизабет, подняв одно колено к Натаниэлю. Хотя было два или три часа ночи, он все еще не снял ливрею, не считая голых рук.
– Выпейте это, – тихо сказал демон, потянувшись за стаканом на тумбочке.
Когда чародей попытался схватить стакан и чуть не пролил содержимое, Сайлас поднес его к губам с уверенностью, приобретенной за время многолетней практики.
Натаниэль осушил стакан. Закончив, зажмурился и откинулся на спинку кровати. Его лицо исказилось, словно мужчина пытался сдержать слезы, и он крепко сжал руку Сайласа.
Элизабет вдруг почувствовала, что увидела достаточно. Она развернулась и пошла прочь по коридору. На углу задержалась, шагая то в одну сторону, то в другую, раздираемая нерешительностью, словно ходила взад и вперед по клетке. Девушка не могла заставить себя вернуться в постель. Она не уснет, зная, что Натаниэлю так больно. Элизабет вспомнила все, что говорили об Алистере. Натаниэлю снились кошмары, но были это всего лишь сны или нечто большее?
Через несколько долгих минут Сайлас появился в холле, и она поняла, что ждала именно его. Он кивнул ей без удивления – знал, что девушка была там все это время.
Элизабет ничего не могла прочесть на его лице.
– С Натаниэлем все будет в порядке? – прошептала она.
– Мастер Торн принял лекарство и будет спать спокойно до самого утра. – Это не совсем то, о чем она спрашивала, но, прежде чем успела ответить, он продолжил: – Я был бы признателен, если бы вы не напоминали о сегодняшних событиях моему господину. Он боялся, что это может случиться. Ему часто снятся кошмары, но лекарство помогает забыть о них.
– Ох, – выдохнула Элизабет, и мир, казалось, слегка сдвинулся у нее под ногами. – Так вот почему он не хотел, чтобы я оставалась здесь?
– Ответ на этот вопрос не так прост, но, отчасти, да. Кошмары давным-давно выгнали из дома всех слуг его отца. Из-за них он часто теряет контроль над своей магией, как вы могли заметить, и беспокоится, что со временем все может зайти еще дальше.
– Значит, Натаниэль отталкивает от себя людей, – пробормотала Элизабет, размышляя вслух. – Никого не подпускает близко. – Она перевела взгляд на стену, затем снова на Сайласа. – Мне все равно. То есть… мне не нравится, когда я просыпаюсь от криков и вижу кровь, капающую со стен, но теперь, когда знаю, почему это происходит, меня это вовсе не огорчает. Я не боюсь.
Сайлас долго смотрел на нее.
– Тогда, возможно, вам все-таки
