Гримуар был необычайно толстым и тяжелым. «В нем много лиц», – с ужасом подумала Элизабет. Переплет заскрипел, и обложка приподнялась, пролистывая страницу за страницей. енохианские письмена кипели на них, словно свежеотпечатанные клейма. Наконец гримуар открылся на пустом развороте и любовно погладил иглой голый пергамент.
– У нас есть место и для тебя, на случай если ты передумаешь.
– Нет, спасибо, – сказала Элизабет, медленно отходя.
– У нас аккуратные стежки. Будет только немножко больно…
Элизабет расправила плечи и развернулась, стараясь не врезаться в белый каменный пьедестал, расположенный всего в нескольких футах от клетки. Под пьедесталом висела табличка с надписью «Иллюзариум VII класса», а на самом гримуаре расположилась стеклянная сфера, похожая на хрустальный шар гадалки. Из нее валил такой туман, что она не могла разглядеть очертания внутри. Если у этого гримуара и был голос, он предпочитал молчать – вероятно, мог общаться только при помощи своих иллюзий.
Элизабет заставила себя идти, не оглядываясь, хотя почти чувствовала, как игла того страшного гримуара царапает ее спину между лопаток. Приблизившись к секции с номером, написанным на карточке каталога, она притормозила, запрокинула голову и нервно сглотнула.
Лестница уходила на три этажа во мрак, туман плескался на ее нижних ступеньках. Судя по номеру, Кодекс находился наверху, там, куда едва проникал свет фонарей снизу. Элизабет собралась с духом и поставила ногу на нижнюю ступеньку, не обращая внимания на злобные насмешки гримуаров на полках. Когда она начала подниматься, они загрохотали цепями с такой силой, что лестница подпрыгнула и задрожала. Чернильные плевки полетели мимо нее в темноту.
Часть ее ожидала, что она достигнет верхнего этажа и обнаружит, что Кодекса там нет. Однако когда девушка наконец поднялась на последнюю ступеньку, знакомая чешуйчатая обложка Кодекса ждала ее на полке, охваченная цепями. Тайна плана Эшкрофта была так близко, что Элизабет могла прикоснуться к ней.
Девушка потянулась к цепям и замерла. Ее суставы застыли, мышцы отказывались повиноваться. Она пришла сюда, чтобы совершить кражу из Королевской библиотеки, но теперь, когда настал этот момент, каждая клеточка ее тела восстала против этого. Пути назад уже не будет. Элизабет представила, как ее поймают, как она посмотрит в глаза Парсифалю и госпоже Уик, которые так хорошо к ней относились, и ее сердце охватил жгучий стыд.
– Думай об этом как о спасательной операции, – сказала ей Катрин во время их последнего короткого разговора через зеркало. – Я уверена, что Кодекс предпочтет скорее быть с тобой, чем с людьми, которые считают, что он написан умалишенным. Можешь себе представить, каково это – знать какую-то огромную тайну, когда никто тебе не верит?
«Да», – подумала Элизабет с болью в груди. Для Кодекса это место такое же неподходящее, как для нее – Ледгейт. У книг тоже есть сердца, хотя они не такие, как у людей. Сердце книги может быть разбито, она видела, как это случалось раньше: гримуары, которые отказывались открываться, и их голоса замолкали, а чернила выцветали и текли по страницам, словно слезы. Кодекс выглядел так, будто никто не прикасался к нему десятилетиями. Цепи покрывала пыль, а обложка потрескалась и посерела от корешковой лихорадки. При ее появлении он не шелохнулся, словно превратился в обычную книгу.
Неожиданно она обнаружила, что снова может двигаться.
– Я здесь, чтобы помочь тебе, – прошептала Элизабет и осторожно сняла цепи с полки. Другие гримуары загремели еще громче, их мерзкое бормотание превратилось в отчаянные мольбы, когда они смотрели, как их сосед обретает свободу, но Кодекс оставался неподвижным и почти безжизненным. Он не сопротивлялся, даже когда она засунула его вместе с цепями в мешок, привязанный к поясу.
К тому времени как девушка спустилась по лестнице, грохот прекратился и в архивах воцарилась глубокая тишина. Никаких зловещих голосов и фигур, появляющихся из тумана. Молчание не ощущалось враждебным, однако Элизабет не собиралась здесь задерживаться. Когда она быстро прошла мимо клетки, бледное лицо внутри повернулось, чтобы посмотреть на нее.
– Он долго ждал, – прошептало оно. – Так давно Кодекс не знал доброго прикосновения и понимания. Но теперь я вижу, что ты не такая, как другие люди… ты как-то отличаешься от них… истинное дитя библиотеки…
Шаги Элизабет замедлились, она хотела послушать, что еще скажет ей гримуар. Однако сейчас на это не было времени.
Смесь облегчения и сожаления захлестнула ее, когда она проскользнула через ворота, оставляя архивы позади. Девушка подождала, пока пройдет очередной караул, а затем вскарабкалась по воротам с тяжелым Кодексом у пояса, чтобы вернуть колокол в первоначальное состояние. Слова гримуара эхом отозвались в ее голове, когда она повернулась, чтобы уйти. Истинное дитя библиотеки. Что это значило? Как он узнал?
Книга Ока тоже сказала, в ней есть что-то необычное.
Она сделала шаг в сторону атриума, но не прошло и секунды, как из тумана высунулась чья-то рука и схватила ее за накидку. С безжалостной силой она потащила ее из центра коридора в ту же нишу, где пряталась до этого. Однако когда рука отпустила ее, Элизабет не убежала и не потянулась за мечом. Перед ней стоял Сайлас, ослепительно бледный, втиснувшийся между фигурами в капюшонах, вырезанными на стене.
«Значит, он все-таки не бросил меня», – удивленно подумала девушка.
Но где же он был?
Прежде чем Элизабет успела задать вопрос вслух, демон приложил палец к губам. Его желтые глаза метнулись в сторону коридора.
Сквозь туман пробивались огни. Колеса застонали, когда что-то тяжелое покатилось по коридору, сопровождаемое шагами. Звуки мрачно кружились, искажаясь среди камня и тумана, но, судя по всему, доносились со стороны склепа. Элизабет затаила дыхание, когда в ее поле зрения появился первый хранитель. В одной руке девушка держала фонарь, в другой – обнаженный меч. За ней последовали остальные хранители, добрая дюжина. Во главе процессии шагала госпожа Уик, элегантная в своем длинном одеянии цвета индиго. Рядом с ней шел человек, который не мог быть никем иным, кроме как Наставником Королевской библиотеки. Его синий мундир украшали медали, седые волосы рассыпались по плечам, скрывая шрамы, пересекавшие лицо. На руке, покоившейся на эфесе огромного палаша, не хватало двух пальцев.
– Вы уверены, что это разумно, Мариус? – спросила госпожа Уик.
– Нет, – мрачно ответил мужчина. – Но мы не можем так рисковать. – Госпожа Уик нахмурилась. – Если диверсант продолжит действовать, он почти наверняка нанесет удар по Харроусу. Я не могу перестать думать, что мы играем ему на руку.
– Как бы то ни было, в Аустермере нет другого места, где Хроники Мертвых были бы в большей сохранности. Диверсант может в любой момент напасть на Королевскую
