— В некоторых сородичных мирах проходят аукционы. Там же можно подать заявку, — продолжал спокойно отвечать Лапа.
— Твою мать! — выругался Грозный. Чем больше они узнавали, тем серьезнее казалась проблема в которую встряли, — почему с этим еще никто не разобрался? Это же преступления!
— Желающих связываться не нашлось. Хапуны только у себя дома уязвимы, а в иных мирах неубиваемые. К делу подошли с умом и основательно, не подберешься. У них все и везде схвачено. И знаешь поговорку? «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков!»
— Пипец! — выругался Антон, — кто-то же должен положить этому конец!
— Я один в поле не воин, — Лапа ответил с раздражением в голосе, словно в этом упрекнули его лично, — так все! Сейчас у нас другая миссия. Помните, что я говорил? Полное безразличие ко всему, по сторонам не глазеете. Если они поймут, что нас волнует что-то еще, кроме Степаниды, нам конец. Поверьте, те что стояли на стреме у прохода, даже не одна сотая их полной численности. Твари плодовиты, как кролики!
— Слушай, а почему человеческие женщины соглашаются с ними детей заводить? — спросил Никита и как только озвучил вопрос, сразу понял какую глупость сморозил. Конечно, кто же рабов спрашивает согласия? Воздушника затошнило сильнее.
— Ладно, дернули! — Петр хрустнул суставами, размял руки, — кольчуга греется, поторопимся, мужики.
Они двинулись по шаткому мосту с опаской. Тот выглядел трухлявым настолько, что каждый шаг мог оказаться последним, стань нога не в том месте. Глубокий ров внизу был заполнен нечистотами с битым стеклом, кое-где торчала арматура. Для чего нужен такой ров, если врагов здесь не ждут, — вопрос, повис в воздухе.
Внутри крепостных стен запах оказался сильнее. Никита шел, едва не спотыкаясь. Глаза слезились, дышал через раз.
— Стоп, минуту! — увидев состояние воздушника, скомандовал Лапа, — давай ты останешься здесь? — предложил он.
— Нет, я вас не брошу! — воспротивился Никита.
— Внутри хуже станет, оставайся, здесь хоть какой-то воздух. Мы справимся. А тебе понадобятся силы, чтоб унести нас отсюда нахрен.
— Да, Никита, — согласился Петр, — если придется уносить ноги, без тебя никак.
— Друг! — Антон сжал плечо воздушника, — давай без жертв и геройств. Оставайся. Здесь даже нам дышать нечем.
— Ладно! — Никита подчинился с неохотой. Как не крути, в словах сообщников была истина. С каждым шагом смрад проникал все глубже в легкие, отравляя, — я буду возле арки. Но если не вернетесь через десять минут — иду за вами!
— Давай без глупых геройств! — повторил слова Грозного Лапа, — у каждого здесь своя миссия! — и широким шагом пошел вперед. Петр и Антон молча последовали за ним.
Никита вышел из арки. Прислонился спиной к стене, закрыл глаза и сконцентрировался на силе. В голову пришла мысль, что если сделать вокруг себя воздушный щит из чистого кислорода, он перестанет быть уязвимым от этого смрада. Рассердился на себя, почему эта мысль не пришла в голову раньше.
Но сила не подчинялась, ускользала, не желая кориться. От усилия пот выступил на висках, а отравленная смрадом хапунов стихия сопротивлялась, словно обиделась на хозяина. Он пробовал еще и еще, пока не удалось очистить воздух вокруг себя настолько, чтоб вдохнуть полной грудью. И как только чистый кислород попал в кровь, сила, как прирученный щенок, починилась тут же. Никита выдохнул с облегчением, сжал кулаки и принялся очищать воздух вокруг себя с азартом и почти неконтролируемым восторгом. И поэтому не сразу услышал тихие шаги.
Маленькая, тоненькая фигурка застыла в арочном проеме, покачиваясь, как былинка на ветру. Никита замер, вжавшись в стену от неожиданности. Но приглядевшись, понял, что это женщина. Нет, пожалуй, девушка. Молоденькая совсем. За те несколько секунд, пока она вглядывалась в темноту перед собой, он успел разглядеть, что на ней надет потрепанный длинный балахон, запутанные волосы собраны в неаккуратный пучок, а ноги босы. А потом незнакомка резко повернула голову в его сторону и громко, жадно вдохнула., потянувшись к нему всем телом.
Понимание, кто стоит перед ним пришло внезапно. И злость, сильная, мгновенная, заполонила каждую клеточку тела. Эти твари украли воздушницу!
Девушка сделала шаг, второй, третий, не открывая глаз и все еще не видя мужчину. Она как мотылек подчинялась тяге, словно примагниченная двигалась вперед к чистому воздуху, чувствуя его возле Никиты.
Никита замер, слившись со стеной, следя за каждым ее движением. Вот она сделала еще один шаг, поднялась на цыпочки, задрала голову и снова жадно вдохнула. Захлебнулась чистым кислородом, опьянела от него в ту же секунду и пошатнулась. Мужчина молниеносно протянул руку, удерживая ее от падения в ров.
Она вздрогнула так, если бы ее ударили огненным батогом и испуганно распахнула глаза. В сумраке ночи они показались ему огромными черными озерами, до краев переполненными ужасом. Корясь чутью, не задумываясь ни секунды, мужчина полностью окутал ее коконом из чистого кислорода, показывая кто он такой.
Девушка часто-часто заморгала, задрожала, колени подогнулись, пришлось обхватить ее двумя руками. В огромных глазах заблестели слезы и она зажмурилась.
Она долго беззвучно плакала и жадно дышала. Хватала воздух широко распахнутым ртом, словно никак напиться не могла. И дрожала, как при ознобе.
А с Никитой творилось что-то необъяснимое. Непреложно сильное, глубокое, покоряющее. Он глядел на незнакомку и ощущал, как в груди рождается, закручивается подобно смерчу, острое желание защитить, спасти, укрыть от всех бед.
Он не смог бы сказать, сколько времени прошло, сколько они так стоят? Минуту, десять, час? Потерялся в незнакомых, новых ощущениях, граничащих с тревогой. И стоял бы так еще, без желания шевелиться, но девушка вдруг отстранилась, резко вырывая локти из его захвата. Быстро сделала пару шагов назад, приложив палец к губам, призывая его молчать. Никита непроизвольно дернулся за ней, но тут из-за арки вышел хапун.
Этот был совершенно не похож на тех, кого Никита видел у сосны. Он выглядел как здоровенный мужик. Крупная голова без шеи, широкие плечи, длинные руки. И естественно с его появлением усилия смрад.
— Привет! — прокаркал хапун хриплым голосом, — меня ждешь?
— Вышла подышать, — тихонько прошептала девушка, развернувшись к громиле лицом, стараясь заслонить собой Никиту, который снова слился со стеной, — я всего на минутку, пожалуйста…
— А приласкай меня и подарю тебе целый час в лесу! Хочешь? Надышишься от пуза! — хапун протянул к ней руку, желая обнять. Девушка сжалась, отпрянула.
— Не трогай меня, я вожаку скажу! — всхлипнула она.
— Он все равно отдаст тебя мне! — выкрик здоровяка был полон злости, — и может уже сегодня! Родишь сына ты мне! Мне! Поняла?!
— Лучше умру… — еле слышно ответила девушка, сдерживая рыдания. У Никиты сердце сжалось до размера грецкого ореха, а затем стремительно увеличилось, заполнило собой всю грудную клетку.
— Дура! Думаешь кто-то другой будет
