— Что? — Славик, повернувшись к невесте, — ах, да… черт. С головы все вылетело. Эй, ты случайно не ядовитая? У меня, кажется, нога неметь стала…
— Конечно ядовитая, — кивнула головкой Ната, — советую к знахарке обратиться, пока *опка не сгнила.
— Да ты… — он шагнул было к ней, сжав кулаки и рыкнув, от чего русалка взвизгнула и снова прыгнула в лужицу, скрывшись с головою, — нет, ну вообще!
— Славик, может перевязать? — забеспокоилась Слагалица, — извини ее, она не знала!
— Не надо перевязывать, — скривился Славик, — сейчас перекинусь, само заживет…
— Как на собаке, — хихикнула из лужи Наташка, высунув нос и снова нырнула, когда Славик дернулся в ее сторону.
— Ты Ната, если станешь на моих женихов бросаться, дружбы у нас не выйдет, — Степанида тоже развернулась всем корпусом в сторону лужи, в которой пряталась русалка.
— Эй, ты чего! Я же тебя спасать бросилась! — обиженно скривила губки Наташка, — вот так делай добрые дела!
— Но сейчас-то ты знаешь, что Славик мой жених, — отчитывала ее Слагалица, — я не потерплю такое поведение в своем доме!
— Ой, ну прости-прости… Меня здесь все шпиняют, привыкла обороняться… — Наташка вылезла из воды до пояса и скорчила извиняющуюся рожицу. И только тут до Степки дошло, что русалка-то с голой грудью!
Они со Славиком переглянулись, да захлопнули рты, ничего не сказав. Забирать домой голую «подружку» резко расхотелось. Так ведь не воротишь назад обещание.
— Тогда привыкай! Я же говорила, мне ссоры не нужны! И ты это… прикрыла бы как-то грудь!
— Чего? — русалка опустила взгляд на свои обнаженные достоинства и непонимающе уставилась на Степку, — этот, — она кинула в сторону Вячеслава, — с голой пипкой ходит, а мне значит, самое красивое прячь?!
— Справедливое замечание, Славик! — хмыкнула Степанида, — и ты мне расскажешь, наконец, как здесь очутился? — бросив короткий взгляд на русалку, добавила, — с тобой мы потом поговорим!
— Штефа… — Славик еще разок обернулся на пострадавший тыл и, вздохнув, начал рассказывать, — с тобой что-то произошло… мы почувствовали, но никак не могли отыскать. Лукерья не знала, куда ты пошла. А потом Гор сказал, что ты у водяника, он это как-то отследил и провел нас сюда… Митя же ему разрешил приходить в его мир.
— Что, всех?!
— Всех, кроме медведя. На него он еще обижается, сторонится.
— Та-а-а-к… и что дальше?
— Мы пришли к дому Дмитрия, а там… в общем это ты мне скажи, что случилось? — Славик оглядел ее с ног до головы и нахмурился, — цела вроде, но почему босая?
— Ну, раз вы ходили к его дому, — Степка опустила взгляд, — значит сами видели.
— Видели, но… я не стал разбираться, почувствовал твой запах и помчался следом. Мужики там остались, водяника утихомиривать.
— В каком смысле?
— Так он не в себе. Дом свой разворотил, мужики вчетвером его едва скрутили. Что у вас произошло?
— Дом разворотил? — переспросила Степанида, — зачем?
— Озверел, — пожал плечами участковый, — думаю, шок от убийства…
— Убийства? — нахмурилась Степанида, — Славик, я что-то туплю…
— Черт, Штефа. Я, кажется, тоже! Думал он на тебя бросился и ты сбежала…
— Да нет… я сама… ушла… а кто… умер? — пролепетала, чувствуя, как ужасом покрывается, словно липкой шалью.
— Он русалку какую-то убил, — ответил Славик тихо, — их там наплыло к дому множество. Рыдали, руки заламывали. А он… совсем сдурел. Бросался на всех.
— Водяницу, а не русалку… М-мамочки… ужас какой… — Степка, враз обессилив, опустилась на колени и закрыла лицо руками. Все, более не утерпеть.
— Слышь, ты, эй… как там тебя, жених! — шепотом позвала Ната, — на вот, дай ей попить…
— Чистая? — Славик, обнимающий Степку за плечи, с подозрением покосился на скрученный кулечком листок в протянутой руке русалки.
— Конечно! — обиделась та, — и студеная. В миг в себя придет!
— Смотри мне! — глядел грозно, однако листок взял, к воде принюхался. А потом аккуратно поднес к Степкиным губам. Нет, она не ревела. Всхлипывала тихонько, да дрожала, — попей, родная…
Слагалица пришла в себя. Допила водицу, сделала пару глубоких вдохов и повернулась в объятиях Славика, ненадолго уткнувшись лицом ему в шею.
— Одну минутку посидим и пойдем. Боже мой, что за день сегодня…
— Новый год, — вздохнул в ответ Славик, прижимаясь губами к макушке и ласково поглаживая спину, — прикинь, сегодня Новый год…
— Что, правда, Новый год? — вклинилась русалка, бочком подползая ближе, — как же я его давно не праздновала… А у нас дома елка будет?
— Ты глупая? Думаешь до елки сейчас? — шикнул на нее волк.
— Так, а чего? Водяник Лейке башку открутил, видать. Тю-тю, нет больше соперницы. А нет тела — нет дела!
— Пойдемте! — оборвала их Степанида, — домой хочу, устала…
Перед тем, как двинуться в путь, Славик перекинулся в зверя и извернувшись, лизнул полученное «ранение».
— Слышь, подруга, а ничего, что он *опу лижет? — шепнула Наташка, стараясь, чтоб жених не расслышал. Но от Степкиного взгляда невинно захлопала глазками, добавив, — ладно-ладно, не мне же с ним целоваться!
* * *До озерца доковыляли в тишине. Волк шкандыбал, щадя заднюю лапу, Степка впала в задумчивость без мыслей, передвигаясь на автопилоте, а Наташка едва поспевала за ними, прыгая из лужицу в лужицу.
— Слышь, подруга, подожди! — выкрикнула она, когда деревца стали гуще, а ямки с водой реже, — я дальше не могу…
— Почему? — меланхолично спросила Степка.
— Эй, вернись в люди! Мы как бы отличаемся с тобой ниже пояса, нет?
— Бросаешь, значит…
— Не бросаю, Ната, не бросаю, — Слагалице казалось, что каждое слово давалось титаническим трудом, а ей еще Мите в глаза глядеть, да как-то до дома добираться, — я попрошу кого-то забрать тебя, ты только никуда не уходи.
— Врешь…
— Слово даю! Только и ты слово дай, без зубов и обзывалок.
— Зуб даю — без зубов и обзывалок! Я паинкой буду, медовой конфеткой, котенком ласковым, чтоб у меня чешуя завонялась! — радостно закивала Наташка, — а сколько ждать? День, два, неделю?
— Вонючей чешуи мне только не хватало для полного счастья, — пробурчала под нос женщина, — сегодня, минут через тридцать. Будь здесь!
Увиденное буквально врезало под коленки, едва устояла Степка. Ведь не существовало более красивого домика на воде. На поверхности озерка плавали щепки, да разный мусор, что некогда был жилищем водяника.
— Боже мой, что произошло, как? — женщина схватилась за ближайшую осинку, лишь бы не свалиться кулем, — Ни-кита, Гор, Петя? — она перевела взгляд на мужчин, стоящих к ней спиной у самого берега.
Женихи резко развернулись боком, что-то загораживая. Вперед вышел Антон, обнял ее, помог выпрямиться. Шепнул на ухо нежно:
— Привет, родная. Ты чего это расклеилась? Крепись…
— Ч-что… М-митя… — просипела она, подумав худшее.
— Нет-нет, он жив, только…
— П-пусти…
— Спокойно. Все хорошо, сейчас отпущу. Просто он не в себе, ты лучше не подходи пока.
— Точно? Он жив, не ранен?
— Жив. Не ранен… — заверил Грозный. Однако в глазах его была тревога.
— Так. Ладно. Я спокойна, — Степанида выдохнула, отстранилась, — Антон, у меня просьба.
— Все, что хочешь…
— В болоте, здесь недалеко, я подругу оставила. Ты не мог бы ее… к-хм… принести?
— Подругу в болоте, оставила?! — Антон изогнул
