— Славик, проводи, пожалуйста, — обратилась к волку Степка, — ты как, можешь?
Волк кивнул.
— Антош, я потом все объясню. Это русалка. Небольшая такая, волосы зеленые, Наташкой зовут. Она будет у меня дома жить. Принеси, а?
— Амазонка, с тобой не соскучишься! — хмыкнул Антон, — ладно, че, нормальная просьба! Веди, Слав…
— Мальчики… пропустите, — Степанида подошла к хмурым мужикам, стоявшим плечо к плечу, словно бравые солдаты.
— Стеее-ш, — Гор словил ее за руку и притянул к себе, уткнув лицом в грудь.
— Ты… мокрый, — Степа подняла на него взгляд, от волнения только сейчас разглядев, что свитер и брюки лесника насквозь мокрые, а с бороды течет. Потом пригляделась к другим и охнула. Отступила, рассматривая.
— Никита, что с лицом? Петя… Боже мой, что произошло?!
Пожалуй, она в первые видела женихов в таком состоянии. Лица оцарапанные, у Никиты синяк под глазом, у Петра куртка в крови, нос опух. Более сносно выглядел только Гор.
— Вы… подрались… с Митей?
— Степушка, не волнуйся только, — Петр протянул к ней руку и тут же опустил, спрятав за спину. Но Степанида успела разглядеть опухшие, счесанные костяшки.
— М-мальчики… это он вас так? Митя? А с ним что? Да пустите меня!
— Степанида! — пробасил Никита, — он плохо выглядит, может не надо?
— Хуже вас?! — взвизгнула она и сама поморщилась от собственного голоса, — вы его что, дружно колотили?!
— Ну спасибо за доверие! — возмутился Гор, — мы этого придурка просто держали, чтоб он здесь к херам все не раскурочил.
— Что произошло? Он сделал тебя больно? От чего ты бежала? — спросил Петя, — я дома был, мне так плохо стало, словно… не знаю… как если бы я узнал, что ты умерла… — он глядел на нее с тревогой, все так же пряча ладони за спиной.
— Вот-вот. Пока сюда добрались, едва не обделались! — хмыкнул Гор. Никита поджал губы, потер подбородок и скривился. Еще один синяк Степанида разглядела на скуле мэра.
— Я… он… — Степанида опустила глаза вниз, — давайте дома, а? Где Митя, спрашиваю вас?
Мужчины как по команде расступились и женщина не смогла сдержать крик. Водяник лежал на траве. Из одежды на нем были только спортивные брюки. Его тело походило на синюю, высушенную мумию — кожа, да кости. Под закрытыми глазами черные ямы, щеки впали. Таким она его видела лишь однажды и водяник назвал это обезвоживанием.
— Н-но, как… — Степанида рухнула бы наземь, не подхвати ее на руки Гор, — я же… видела его… с полчаса назад… что… я не понимаю…
— Когда мы пришли, дом раскачивался, как яхта в шторм, блин! — стал рассказывать Никита, — я с отцом ворвались внутрь, остальные не успели. Он… русалку убил. Мы метались, тебя искали. Славик почувствовал запах и умчался в лес. А потом… все как-то быстро. Еле спаслись сами и дурака этого вытащили. Ну… как-то так…
— Он не соображал ничерта, — добавил Петр, — мне кажется здесь на лицо воздействие заклятия.
— Это… приворот, — Степанида плакала и даже не замечала этого, — та водяница его приворожила. Я в болоте русалку встретила и она мне все рассказала. Лея, так звали… водяницу… нарочно ждала меня, хотела, чтобы…
— Что бы ты увидела, — закончил за нее Гор, — все понятно. Ну и дура, сама себя в могилу загнала.
— Но… почему он ее убил… как?
— Шею свернул.
— Боже…
— Стеш, его состояние очень похоже на твое после приворота. Помнишь, ты тогда в больницу попала.
— Д-да… но ведь у меня так случилось из-за того, что приворота было два: от медведя и…
— Отец прав, — согласился Никита, — он реально свихнулся. Орал, крушил все вокруг, словно сам изнутри горел. Больно ему…
— Возможно водяница для надежности несколько приворотов применила? — предположил Петр.
— Этот страшко и есть наш водяник?! — они совершенно не слышали, как подошел Антон, но русалку не услышать было трудно, — не, подруга, это не первая любовь, это первые грабли! Вкус у тебя, скажу честно, так себе…
Они резко развернулись. От увиденного у всех вытянулись лица. Антон, красный как свекла, держал на руках русалку, замотанную в пиджак. А Наташка, нежно приобняв его за шею, ворошила прическу олигарха, глядя на того влюбленным взглядом.
— А этот клевый такой… — добавила шепотом, — не знаешь, свободен, нет? Кажется я пропала… М-м-м… какие глазища…
— Убейте меня… — пробормотала Степанида, уткнувшись лбом в плечо Гора.
— Здрасьте, мальчики! — русалочка приветливо помахала ручкой и снова прильнула к Грозному. Олигарх побелел, затем снова покраснел и послал женихам взгляд полный мольбы о помощи.
— Здрасьте… — хмыкнул Гор, — он не свободен. Скажу больше, почти женат…
— Правда? — ротик русалки обиженно искривился, а в глазах заблестели слезы, однако уже через мгновение грусть сменилась улыбкой и она заявила, — ну, почти не считается!
— Ам-мазонка, я… — начал было Антон, но его оборвал громкий стон водяника.
— Стеш, я не знаю как ему помочь. Ничего кроме твоего ручья в голову не приходит.
— Д-да… хорошо. Давайте отнесем, — совсем тихо сказала Степанида, — Славик, ты как?
Волк неопределенно потряс головой, однако было заметно, что чувствует себя он неважно. Стоял, покачиваясь, поджав заднюю лапу.
— Это я его укусила! — радостно поделилась Наташка, глядя на олигарха осоловевшими глазками, — думала он мою подругу изнасиловать хочет. Теперь вот гниет. К знахарке надо.
У Антона так перекосилось лицо, что Никита едва сдержал смех, не смотря на далеко не забавную ситуацию.
— Так все, валим отсюда! — скомандовал Гор, — Петя, Никита, вы несете водяника…
Глава 40
«Милые взоры, да пустые разговоры»
На Полянку Степанида отправилась с Гором, тащившем на плече Митю, да участковым. Антон с Наташкой был спроважен в Слагалий дом, Никиту отправили за одежей. Петр же ушел восвояси, отказавшись от лечения, как он выразился, царапин.
Водяника без промедления опустили в ручей, а сами сели на бережке, отпочить. Водица вокруг Мити бурлила, искрилась, впитываясь тому под кожу. Мужчина метался, стонал, однако прямо-таки на глазах стал выглядеть краше, аки губка, напитываясь влагой.
— Славик, ты бы промыл рану, — предложила Слагалица, глянув на участкового и отметив испарину на лбу и шибко блестящие глаза, — кажется, у тебя жар.
— Да, что-то я странно себя ощущаю, — надо же, жаба укусила… аж зад отнялся!
— Прости, Слав, это я виновата…
— Перестань, родная… — Славик погладил невесту по щеке и вяло улыбнулся, — а попить можно из ручья? Сушит, типа бухал всю ночь…
— Попей и рану промой…
Степка села у деревца, подобрав ноги и смежив веки. Нервы последние силенки отобрали. Даже плакать не хотелось. Только остаться одной и замотаться с головой под одеялко в опочивальне. Да не все дела завершены покамест. Вот тебе и Новый год…
— Прости его, Стеш… — услышала голос Гора и вздрогнула.
— Почему ты об этом просишь? — спросила скривившись. Говорить не хотелось, а обсуждать измену тем паче.
— Он не виноват! Вспомни, как было тогда с Катериной. Не окажись тебя рядом, кто его знает, что учудил бы я…
— Но не учудил же…
— Мне повезло, ему нет. Но ты ведь понимаешь, в
