Она, непонятно откуда взявшимися силами, прошептала:
— Л-лукерья…
— Что, хозяюшка? Вишь, какой жёних-то у тебя могучий? Чаво развалилась-то? Беги цалуй переможца-то!
— Ох, заткнись, Л-лукерья… — прошипела, — Коно-патка мо-жет его за ка-литку вы-ставить?
— Кого? — удивилась охорнница.
— В-водяника э-того? — пришлось закрыть глаза, потому что сил становилось все меньше.
— Ополоумела?
— Ко-нопатка! — Степанида поняла, что с Лукерьей дела не сделаешь, а время уходит, — если смо-жешь — этого… вре-дителя во-дяного… за ка-литку и… не пус-кай боль-ше ни-когда! — и вновь потеряла сознание от боли, пронзившей голову.
В себя пришла от похлопывающих по щекам ударам. Разлепила веки.
— Степанида Станиславовна! Степочка! — перед женщиной сидел сосед Славный и осторожно гладил по лицу, с тревогой заглядывая в глаза.
— Где… во-дяник? — прошептала.
— Она бредит! Врача! — крикнул кто-то.
— Уже вызвали скорую!
— Что произошло?
— А Вы видели?
— Говорят током ударило… сам мэр приехал, скорую вызвали!
— Бедная женщина…
— Л-лукерья… что? — и вновь темнота и безумная боль.
«От чего заболел, тем и лечись»
Степанида приходила в себя еще несколько раз. Первый раз в белой комнате. Возле постели стояла медсестра и аккуратно поддерживала женщину, пока ее рвало в подставленную миску. Кто-то невидимый сказал:
— Вы уверены, что это сотрясение мозга?
— По симптомам сотрясение мозга и воспаление легких! Но на голове нет даже шишки! Анализ крови, как у полностью здорового человека! Я ничего не понимаю!
— Так сделайте еще один анализ крови! — сказали грозно. И Степка узнала этот голос. Конечно же он принадлежит олигарху. «Значит, жив!»- подумала и вновь куда-то провалилась.
Еще пару раз приходила в себя от боли, поглотившей уже все тело, не только голову. Казалось, что кишки намотали на кулак и вытягивали из живота. Степанида закричала и пришла в себя. Увидела возле себя осунувшееся лицо олигарха все в той же грязной рубахе.
— Сделайте же ей укол! — кричал он куда-то в сторону. Голос его звенел уже не столь злостью, сколько тревогой.
— Степочка, Степочка! Девочка ты наша бедная… — Степанида хотела повернуть голову на голос, но не смогла. Но голос вроде узнала. Неужели сосед? «Наша?»
— С-степанида… — а этот голос принадлежал Тихому, — кто… посмел напасть? Скажите, я найду мерзавца…
— Вячеслав Сергеевич! — сказал ему голос мэра, — не сейчас! Разве не видите, как ей плохо?
— Да вижу я все! — выкрикнул участковый, — просто не могу больше этого выносить! Да я того мерзавца, который посмел… — и голос сорвался.
— Мы все волнуемся! — продолжал мэр Честный, — но сейчас главное- здоровье Степаниды…
— Господа! Прошу всех покинуть палату больной! — этот голос по командным ноткам определился, как докторский, — живо-живо! Я к кому обращаюсь? Все покинули палату!
Степанида попыталась что-то сказать, но ощутила во рту вкус крови и вновь закашлялась. Горло обожгло. И опять пришла спасительная темнота.
Затем было очень много боли. Степанида кричала, плакала, просила оставить ее в покое, но муки продолжались.
И вот один раз, когда ей показалось, что она уже умирает, боль резко прекратилась.
— Отец! Ты ее не убил?
— Все будет хорошо! Все будет хорошо! — шептал второй голос и ее кажется подняли на руки, предварительно замотав в одеяло, — все будет хорошо… я успел… успел…
И опять темнота. Но уже без боли.
Глава 13
«Потягота на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого»
Степанида проснулась. Именно проснулась, а не вынырнула из пучины боли. Оказывается, это такое счастье, когда у тебя нигде не болит…
Сначала лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к себе. Не веря до конца, что это не сон и действительно нет сокрушающей боли. Вдохнула полной грудью и бесконечно обрадовалась, что это получилось.
По крупинке возвращалось сознание. «Что со мной было? Может сон? Я открою глаза и окажусь в дедовой опочивальне? Или нет… Вдруг я попала в аварию и мне все примерещилось? А на самом деле я все еще живу с Николаем?» Эта мысль показалась самой неприятной и Степка распахнула глаза.
Комната оказалась незнакомой. За окном была ночь, но свет от ночника позволял хорошенько ее рассмотреть. Но это абсолютно точно не больница. Слишком по-домашнему. Слишком уютно. Деревянные стены выкрашенные в белый цвет, цветущая розовым герань на подоконнике.
Степанида лежала на деревянной кровати с постельным бельем в клетку. Рядом стояло старое плетеное кресло в котором сидел… незнакомец. Женщина от неожиданности вздрогнула. Она ошибочно считала, что в комнате находится одна.
Незнакомец спал, уронив голову на грудь. Первое, что бросалось в глаза — размер тела. Мужик был большим. Крепкие ноги в черных солдатских брюках широко расставлены в стороны, руки скрещены перед собой. Степанида засмотрелась на широкие кулачища и изумленно покачала головой. Плечи тоже были ничего себе, и черная майка это только подчеркивала. Волосы незнакомца у корня темно-каштановые, длинные, сзади связанные в хвост, концы волос были более светлого оттенка, словно выгоревшие на солнце. Несколько прядей упали на лицо.
Степанида попыталась сесть на койке повыше. Постель зашелестела и незнакомец резко вскинул голову.
Женщина замерла и съежилась под этим взглядом. Хищный, пронзительный, страшный. Но таким он был всего секунду. Мужчина тряхнул головой, прогоняя остатки сна и хрипло сказал:
— Привет…
— З-дра-сте… — еле-еле прошипела Степанида. Голос не слушался. Она прочистила горло, но голос все равно не слушался.
— Не труди горло, оно еще слабое! — мужчина выпрямился в кресле, расправил плечи, покрутил головой, разминая занемевшие члены. И вновь серьезно поглядел на Степку. Та испуганно сглотнула. Мужик вызывал дрожь во всем теле. Прежде чем она разобралась, с чем это связано он продолжил:
— Что-то болит?
Степка отрицательно покачала головой.
— В туалет хочешь? — женщина покраснела и вновь покачала головой.
— По-пить… — просипела. И правда, горло не болело, но пересохло. Очень хотелось пить, а желательно чайку с лимоном.
Мужик встал и Степка прониклась его ростом. «М-да, что надо мужик, с таким в подворотне лучше не сталкиваться». Майка обтянула мускулистое тело, подчеркнув каждый кубик. Широкими шагами вышел из комнаты, но женщина успела разглядеть отменную задницу и странную вальяжную походку, словно он шел по качающемуся кораблю.
Степанида запоздало подумала о том, как выглядит сама и хотела поднять руку, чтоб поправить волосы, но не смогла. Боль ушла, но слабость осталась.
Вернулся мужик с простой белой чашкой в руках. Беспардонно сел на край кровати, поставил чашку на тумбочку и довольно бережно приподнял Степаниду, поправил подушки и придерживая одной рукой, второй прислонил к губам чашку. Женщина жадно глотнула подогретое молоко. Не чай с лимоном, но тоже хорошо. Жадно выпила всё. Мужчина тут же опустил ее на подушки. Отнес чашку и снова сел в кресло, подвинув ближе к кровати.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Степка настороженно и в то же время восторженно. Чего таиться, красивый мужчина.
А мужчина глядел изучающее и напряженно, словно ждал от нее какой-то реакции. Степаниде показалось, что она уже видела этот взгляд, но память не желала давать подсказки. А
