— Угу, — промычала Степка, отхлебнув из чашки.
— Ты, часом, не в положении? — от неожиданного вопроса Степанида поперхнулась чаем, откашлялась до слез и изумленно воззрилась на гостью, — а что? От чего-то ж он разросся во все стороны? Сколько комнат стало?
— А Вы с какой целью интересуетесь? — утирая слезу спросила Степка.
— Банальное любопытство, не придумывай, чего нет! У Евдотьи, вот, всего две комнатки дом «вырастил», сразу понятно стало, что деток у них не будет!
— Да?
— Да. Вот и подумала я, может ты Слагалицей стала будучи брюхатой?
— А такое возможно?
— Почему нет? Бывало, Слагалицей становились при детках. Правда одиначки, без наличия мужа. Не знаю почему, но тут факт венчания обязателен.
— Хм…
— Ага. Вот я и подумала…
— И что, новый муж принял бы моего ребенка от чужого человека?
— Ты мне лучше скажи, какого пса творишь, что попало? — перебила Матильда строго, в своей манере менять тему когда вздумается.
— Это Вы о чем?
— Во-первых, на кой за дело взялась до свадьбы? Во-вторых, почему от женихов бегаешь, внимание не уделяешь, в-третьих…
— Стоп-стоп! — повысила голос Степанида, начав выходить из себя, — для начала меняйте тон, со мной разговаривая, я все-таки у себя дома!
— Простите, пожалуйста! Экая цаца! — съехидничала ведьма.
— Я подумаю, прощать или нет! — в тон ей ответила Степка, — и с чего вдруг я должна Вас слушать? Предупреждаю сразу, начнете за сына агитировать — только еще больше против него настроите!
— Ну уж нет! Я конечно за, чтоб ты Горушку выбрала, но по меж вас встревать не стану! — покачала головой гостья.
— Ой ли? А кто хотел, чтоб он мой откат погасил? Не Вы ли?
— Я ли! — согласилась, — а что делать было, если Димка тормознул по началу? Хотя, молодец, опосля сориентировался, из-под носа умыкнул! Молодца, ублажил невесту! Ох, сына бесился, — она ухмыльнулась, — ну, сам виноват, упустил — кусай локти!
— Матильда, Вы так спокойно рассуждаете на эту тему, словно мы о погоде говорим, — с порозовевшими щеками буркнула хозяйка, — это же… блин! Неприлично, в конце концов, интимно!
— А-ха-ха! — засмеялась, задрав голову гостья, — твоя беда, деточка, что ты свою натуру принять не можешь! Привыкай, откаты теперь — твое настоящее и будущее!
— Может и так, но вовсе не значит, что об этом надо кричать на все стороны!
— А ты, точно, не девица? — продолжала смеяться ведьма, — в народе знаешь, как говорят? «Девице не достает женственности, а женщине — девственности!» В твоем случае наоборот! Краснеешь, как пятнадцатка на первом свидании!
— Хвате смущать хозяйку, — вступилась Лукерья, — ее откаты, токмо ее печаль! Принесли черти нечистую, ржет, как полоумная!
— От нечистой слышу! — радостно подмигнула невозмутимая ведьма.
— Тьфу! На все у тя ответ готов, не перелаешь в базарный день! — «м-да, Лукерья встретила достойного противника, а то Егорыч для нее слабоват» подумала Слагалица, а вслух сказала:
— А все-таки, Вы пришли по какой причине, если не за сына просить?
— До ума твоего достучаться, деточка! Да призвать глупости не делать! Я, знаешь ли, уморилась за тебя твою работу делать!
— Ничего не понимаю?!
— Ты с какого крякновистого дуба ёбрюшилась на мою голову, незнайка? — подалась через стол ведьма.
— Да гони ты ее взашей, хозяюшка! Прикликаю Конопатку, еще поглядим, кто у нас красивше ёбрюшится!
— Очень заманчиво, Лукерья…
— Ох, кровь в жилах стынет, напугала до дрожи! — не сводя пронзительного взгляда парировала Матильда, — скажи-ка мне лучше, как Слагалицей стала, если не петришь ничерта?
— Обыкновенно, как усе! — снова встряла Лукерья, — чаво приколУпилась?
— Спокойно, Лукерья, я и сама ответить могу, — сказала Степанида, — это мой дом по дедовому завещанию.
— Дом-то ладно, стены. Силу как получила? Кто надоумил? Явно не Евдотья, точно знаю, не знакомы вы, погибла голубка до твоего появления. Так кто?
— Да никто! — пожала плечами хозяйка, — я не знала ничего, пока в дом не пришла.
— Как так? — осоловела ведьма, глаза выкатив.
— Это мой дом, я приехала сюда жить! Что здесь удивительного? А Лукерья мне все рассказала…
— А Лукерью кто разбудил? — вскричала Матильда, отчего-то разнервничавшись.
— Э-э-э? Лукерья, тебя кто разбудил?
— Так ясно дело! Ты, хозяюшка…
— Матильда, Лукерью я разбудила… эй, чего это Вы побледнели?
— К-как? — схватившись за горло прохрипела ведьма.
— Ну… наверное громко дверьми хлопнула… — пролепетала в конец растерявшись Слагалица.
— Дверьми хлопнула… — эхом повторила Матильда и заледенела. Вылупилась на Степку — не моргнет. От такого взгляда хозяйка забеспокоилась, на стуле заерзала.
— *опой чувствую, Вы сейчас что-то плохое скажете, да?
— Хозяюшка… — перебила Лукерья, — ты меня кровушкой своею пробудила, аль запамятовала? Кровушкой да слезьми…
— Та ну…
— Ну да…
— Воды… — просипела ведьма.
«Дурные вести бегут, хорошие плетутся прихрамывая»
Матильда выпила три кружки студеной воды, когда наконец пролепетала:
— Ой, что делается…
— А чаво такого-то?
— Матильда, хватит бледнеть и причитать! Вам это совершенно не идет, давайте лучше острите, да посмеивайтесь. А то у меня предчувствия дурные! — сказала Степанида и сама водички потребовала.
— Ты думаешь, так просто все? Пришла в дом Слагалицы и с порога дар переняла? — испещренное морщинами лицо старушки было, как никогда серьезным, — сперва обучение пройти надо, затем обряд посвящения! А дом уснувший разбудить, еще суметь надо!
— Так сумела ведь. В чем проблема? — не понимала Степка.
— Кто надоумил тебя кровью поделиться?
— Да я вообще не помню, чтоб кровью делилась. Лукерья, это когда книга меня уколола?
— Письмовник то, а не книга! Нет, не тогдась! Припомни, токмо с города прибыла с саквояжиком. Руку окровавленную на косяк возложила да в голос заревела.
— А. Точно… я об куст порезалась. Случайно! Понятно? Случайно!!! — заявила Степка.
— Вот тебе и случайно. М-да, дела… А ты Лукерья словно и не удивлена даже, что новая хозяйка не шарит нихренашеньки!
— А мне что? Степаниду я сызмальства знаю, мне документов не надобно! Дар имеется? Имеется. Остальное — маета! — припечатала охоронница, — а дале усему обучится! Вот, меточку заработала ужо! Домик принял! Так вот, откулупись ты от нас, неугомонная!
— Так она ведь несведущая! — воскликнула ведьма.
— Я тебе баю — обучится!
— Когда обучится? Женихов до грани довела! Еще немного и глотки один одному порвут, что тогда будет?
— Мы у Письмовника вопрошали, чаво делать… — начала Лукерья, но Матильда перебила:
— Ты ей Письмовник дала раньше времени?
— Дала!
— До венчания? Лукерья, да тебя сжечь надо вместе с домом этим окаянным!!! — ведьма вскочила с места и забегала по кухне. Степка оторопело глядела на ее метания.
— Отставить панику! — хлопнула кулаком по столу, когда очнулась от шока, — Матильда, сядьте и расскажите нормально. Может Вам водки налить? На Вас лица нет!
— Ты знаешь, почему Письмовник нельзя отдавать Слагалице до свадьбы? — Матильда села со Степкой рядом, костлявой рукой вцепилась ей в плечо.
— Э-э-э…
— А что происходит после венчания в первую брачную ночь?
— Ну, здесь представление кое-какое имею, — криво ухмыльнулась.
— Баранки гну! После венчания, в момент первой близости, невеста сливается воедино с избранником. Это таинство не только тел, а сил. Муж познаёт жену, жена мужа. Они «запечатывают» друг друга! Все, с того момента сила наружу не пойдет!
