– …снова…
– …говорили с Марией или Питером?
– …Алан ничего не видел.
– …сделать что-то подобное?
– Что случилось? – спрашиваю я, присаживаясь на деревянный стул. Хотя я и сама уже обо всем догадалась, все же сердце у меня падает, когда я слышу мамин ответ.
– Сесилия.
– Похищена, – гудит Отто.
– Или сбежала, – говорит Бо, опираясь на стол.
– Одним словом, исчезла, – шепчет моя мать.
– Никто ничего не знает.
У меня внутри все сжимается. Рен знает. На пороге слышатся шаги, громкие и решительные, а через минуту в кухню врывается Тайлер.
– Отто, люди собрались, – сообщает он. Я замечаю, что он старательно избегает упоминания о том, где они собрались и что собираются делать. Дядя коротко кивает ему и ставит на стол кружку.
Увидев меня, Тайлер вздергивает подбородок. Знаю, он горд тем, что входит в дозор. Он подходит ко мне, хватает за руку и целует ее, понимая, что в присутствии Отто я не отвечу грубостью. Я чувствую на себе тяжесть дядиного взгляда, а Тайлер наслаждается моментом. Застыв, я стою неподвижно, ожидая, когда он выпустит мою руку, но он и не думает этого делать.
– Обещаю, Лекси, – говорит он, с важным видом сдвигая брови, – мы поймаем негодяя раньше, чем он навредит еще кому-нибудь.
Да, мы поймаем, думаю я, изображая спокойствие. Но вслух ничего не произношу, боюсь, что голос меня выдаст, так что молча киваю и высвобождаю руку. Я жду, когда все уйдут, уже продумывая, как поскорее попасть к дому Сесилии.
Тайлер выжидающе смотрит на Отто, не будет ли приказа. Дядя переводит взгляд с него на меня.
– Тайлер, ты остаешься здесь, с Лекси.
– Но как же, Отто?.. – начинает Тайлер.
– Ты остаешься здесь, Тайлер, – Отто поворачивает голову ко мне, – И ты тоже. Оба.
– Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, так позволь нам обоим идти на поиски, – настаиваю я.
– Ступай в деревню, – обращается дядя к Бо. – Я догоню.
Бо мигом хватает ружье и исчезает.
Скрестив на груди руки, Тайлер отходит к столу.
Отто молча берет свое ружье, стоящее в углу, поравнявшись с мамой, пожимает ей руку. Наверное, это означает «Не волнуйся» или «Я все улажу», но мама только ниже склоняет голову над противнем. Когда дядя проходит мимо меня, я трогаю его за рукав.
– Пожалуйста, – я стараюсь скрыть гнев и обиду, стараюсь, чтобы голос звучал мягко, – разреши мне участвовать в поисках. Ты обещал…
Отто на миг сбрасывает маску, лицо у него усталое, напряженное.
– Обещал подумать, а потом решил, что это плохая идея. Здесь ты в безопасности.
Я кошусь на Тайлера. У нас с дядей разные понятия о безопасности.
– Я хочу помогать. – Мне очень нужно проверить, есть ли и у дома Сесилии странный, проложенный ветром след. Куда он ведет? – Я могу помочь вам.
Отто кладет руку мне на плечо.
– Если хочешь помочь, присмотри за матерью и сестрой. Я не могу позволить себе беспокоиться еще и о Рен. Так что побудь здесь, пока мы разберемся что к чему, ладно?
Он снимает руку, и, не успеваю я моргнуть, на нем уже снова маска, такая жесткая, что морщины больше похожи на глубокие трещины.
– Прошу, Лекси, – бросает он, уже выходя, – побудь дома.
Я провожаю Отто до дверей и гляжу вслед, пока он не скрывается из виду где-то за холмом, отделяющим нас от деревни.
– Прости, дядя, – шепотом говорю я его тени, – но я не могу.
На мое плечо опускается рука. Тайлер целует меня в макушку.
Я разворачиваюсь и, к своему удивлению, вижу, что он расстроен не меньше моего.
– Хочу тебя спросить, – заговаривает он через мое плечо в ту сторону, куда ушел Отто. – Вот скажи мне, почему, по-твоему, он нас оставил?
– Откуда мне знать, Тайлер? Может, потому что я девушка, и он считает, что я слабая, не могу помогать или вообще что-то делать, если на то пошло.
– Он не считает, что ты слабая… и я так не считаю. – Тайлер так низко опускает голову, что мы чуть не сталкиваемся лбами. – Отто думает, что ты видишься с чужаком. Вот почему он держит тебя в стороне.
– С чего он…
– И мне сдается, – шепчет он, – что Отто прав.
– Зачем бы мне такое делать? – оттолкнув Тайлера, я выбегаю в коридор.
– Он очень опасен, Лекси.
– Ты не можешь этого знать, – слишком быстро отвечаю я и добавляю: – и я тоже.
Тайлер хватает меня за руку, прижимает к стене.
– Когда ты его видела?
Схватив меня за плечи, он держит и не выпускает.
– Дело сейчас не в чужом, – медленно говорю я, – а в Эдгаре и Сесилии.
– Откуда ты знаешь, что он тут ни при чем?
– Я не знаю, – возражаю я. – И как раз собиралась сегодня что-нибудь разузнать.
– Увидеться с ним?
– Нет! – Я молочу кулаками в его грудь, но он не ослабляет хватку. – Поискать следы, подсказки, что-нибудь, что может привести к детям!
Тайлер придвигается ближе, давит на меня своим весом.
– Не ври мне!
– Тайлер Уорд! – это голос мамы. Она стоит в дверях кухни, белая от муки, глаза спокойные и синие…
Мы с Тайлером застываем, появление мамы для нас обоих – как ушат воды.
Наконец он выпрямляется и, убрав от меня руки, приглаживает волосы.
– Да, миссис Харрис?
– Мне нужно еще несколько поленьев для очага, – она кивает в сторону двора. – Тебе не трудно?
Бросив на меня долгий взгляд, Тайлер хитро улыбается.
– Совсем не трудно.
Он выходит, плотно притворив за собой входную дверь.
Я остаюсь стоять у стены. Мама возвращается на кухню.
Некоторое время я смотрю на закрытую дверь, пока не начинаю соображать яснее и не понимаю, какой подарок сделала мне мать. Это шанс. Набрав в грудь воздуха, я иду к ней на кухню, собираясь убеждать и уговаривать, и обнаруживаю, что она подкладывает щепки в огонь, а у очага лежит целый штабель дров. Она смотрит на меня. И в ее глазах нет пустоты. Мама вытирает руки передником, указывает на открытое кухонное окно и бросает только одно слово.
Одно прекрасное, решительное слово.
– Иди.
Глава 11
Защелкнув пряжки на башмаках, я выбираюсь в окно, обхожу дом сзади, оттуда перебегаю за маленький взгорок. Здесь меня точно нельзя увидеть от колоды для рубки дров во дворе. Мысленно я пробегаю по улицам деревни, отмечая север, юг, восток и запад и все, что между ними.
Моя мать, наверное, черпает уверенность в хлебной опаре, ну, а я ищу ее в ходьбе и беге. В движении. Вот уже три года, как мне не сидится на месте.
Ступая по пустоши своими тяжелыми башмаками, я размышляю о музыке, которая сплетается над этими холмами по ночам. Взрослые, кажется, ничего не замечают, а если и замечают, нам не говорят. Но Рен слышит ее ясно, да и я слышу что-то такое, но оно будто рассыпается, не давая мне времени почувствовать, разобраться. Почему?
Я добираюсь до площади, где царит странная тишина. Всего пару дней назад площадь была наводнена жителями деревни,
