– Что ж, для начала неплохо. Если есть другое окончание, сестры держат его при себе, возможно, что в нем заключена правда. Мы спросим у них утром.
– Мне они не доверяют, – замечаю я.
– Они никому не доверяют. Но нам скажут. А теперь иди домой. Спать.
Коул касается губами моей макушки и поворачивается, чтобы уйти.
– Постой, – я хватаю его за рукав. – А как же Отто? Он же вернется.
– За меня не беспокойся. Все будет хорошо.
– Но как? – У меня в груди камнем ворочается тревога. – Где ты собираешься спрятаться?
Словно в ответ вокруг нас начинает крутиться ветер, поднимая с земли сухую листву, и прямо у меня на глазах Коул начинает бледнеть, границы его фигуры расплываются, сливаются с ночной мглой.
– Места много.
Я крепче хватаю его руку, боясь, что он совсем исчезнет. Но ветер стихает, а Коул стоит рядом со мной, он снова человек из плоти и крови.
– Долго ли ты сможешь прятаться? – спрашиваю я в отчаянии.
– Пока не найдем настоящего виновника. Пока не найдем детей. После этого мне не нужно будет скрываться.
Это не совсем тот ответ, который я хотела услышать, но приходится смириться. Я привстаю на цыпочки и целую его в щеку.
– На всякий случай, – шепчу я.
Коул кладет руки мне на талию, но колеблется.
– В чем дело? – Я отступаю на шаг.
– Я устал. Мне трудно держать все под контролем.
– Тогда просто стой спокойно. – Я сама приближаюсь к нему, осторожно, плавно, как к пугливому оленю. Когда наши губы уже почти встречаются, я замираю, ожидая, что он отпрянет, но он не двигается. Наше дыхание смешивается.
– Стой спокойно, – повторяю я, и наши губы соприкасаются. Тучи над головой вдруг замирают, останавливаются, как будто им, как и мне, хочется продлить этот миг. Когда я отстраняюсь, то вижу на его лице что-то новое, еле уловимое, след улыбки. Усталой, но все же улыбки.
А потом уже он обнимает меня и привлекает к себе, его холодная рука скользит по моей спине, а он покрывает поцелуями мое плечо, шею. Его волосы щекочут мне кожу, и я тихонько смеюсь. Это так хорошо – быть рядом с ним и смеяться. Ветер вокруг нас то набегает волнами, то успокаивается. Небо над головой очень мрачное, оно почти черное, и я понимаю, что это неправильно. Самая темная часть ночи позади, сейчас должно бы уже светать. Запрокинув голову, я смотрю наверх, на небо сквозь кроны деревьев. Тучи по-прежнему там, загораживают луну.
– Коул, – шепчу я, потому что ветер начинает усиливаться, – Коул, стой спокойно.
Он впивается в меня взглядом и хмурится.
– Это не я, – говорит он довольно громко, чтобы перекрыть ветер, который все нарастает, а в его вое слышится знакомая мелодия, от которой у меня сжимается сердце. – Это она.
В это мгновение мир скрывает мгла, а песня звучит все громче. А вместе с мелодией я различаю это – почти слова. Те самые, которых не слышат взрослые, зато дети слышат слишком ясно, детей они выманивают, заставляют выбираться из теплых постелек.
Рен. У меня подкашиваются ноги, когда я понимаю, что сейчас происходит. Песня и неестественная тьма появляются каждую ночь, а наутро детские кроватки находят пустыми. Мне нужно бежать домой. Я отталкиваю Коула, собираясь бежать, когда мир вокруг начинает шататься и земля уходит из-под ног. Коул держит меня за руку, что-то говорит, но я не слышу. Музыка заполоняет все, а ночь черна, как чернила. Пустошь под нами рушится куда-то вниз. Пальцы Коула разжимаются. Ночь кружит вокруг. А потом все погружается во мрак и тишину.
Глава 16
Солнечный свет, неожиданный и теплый, льется на кровать.
Я сажусь и открываю глаза. С кухни доносятся мягкие мамины шаги. Из коридора – легкие, вприпрыжку. Рен. Дома, цела и невредима. У меня вырывается судорожный вздох. Я ошарашена, ничего не могу понять. Как я сюда попала? В окно струится свет, яркий и чистый.
В голове возникают обрывки, похожие на сон – я вспоминаю, что меня наполовину принесли, наполовину довели до дому, вспоминаю тихий голос, который что-то нашептывал, пока мои башмаки скользили по сырой траве. Резко отбрасываю простыни. На комоде лежит мой плащ. Подойдя к окну, я распахиваю створки и гляжу вниз. Мои башмаки аккуратно стоят под окном. Все на месте.
Выскочив в коридор, я налетаю на Рен, опускаюсь перед ней на колени и обнимаю, не обращая внимания на то, что она извивается, пытаясь освободиться.
– Они все играют без меня! – кричит сестренка.
– Кто они? – Если Рен здесь, тогда чья кровать наутро оказалась пустой?
Мне не приходится долго ждать ответа.
– И миссис Харп говорит то же самое, – произносит чей-то голос.
Это Тайлер – кто бы мог подумать! – захлебываясь, излагает подробности моей матери.
А рассказывает он о миссис Харп. Маме Эмили. У меня перед глазами встает девочка, игриво крутится, темные косички торчат в стороны.
– Совсем никаких следов? – тихо спрашивает мама.
Я замираю в коридоре, все еще сжимая в объятиях Рен, и вслушиваюсь в их разговор, ловя каждое слово.
Нет следов. Меня это больше не удивляет. Пришел ветер и похитил маленькую Эмили, выманил ее из теплой кроватки. Я себе это ясно представляю. Аккуратно отогнутое одеяло, под ним светлые простыни, холодная и пустая постель. Может, они нашли ее амулет на прикроватном столике, отброшенный, как одеяло в теплую ночь.
Рен выворачивается из моих рук. Умница, ее амулет все еще у нее на запястье, пахнет чем-то сладким и землистым. Я трогаю его пальцами, а вокруг веет легкий ветерок.
Вздрогнув, я замечаю, что входная дверь открыта.
Только теперь я понимаю, наконец, что уже совсем поздно, солнце уже почти в зените. И тут же на пороге раздаются тяжелые дядины шаги, а у меня перехватывает горло.
Коул.
Подброшенные улики.
Рен мчится по коридору навстречу Отто. Едва не врезается в него и обнимает, широко раскинув руки. Дядя ловит ее, поднимает и прижимает к себе.
– Доброе утро, Рен, – говорит он, уткнувшись в ее волосы, прежде чем поставить на пол.
Наши глаза встречаются, и вдруг, к моему удивлению, Отто улыбается.
– Доброе утро, Лекси, – его голос звучит ровно.
Я пытаюсь удержаться, чтобы не показать, как я потрясена.
– Как дела, дядя?
Тут я обращаю внимание на его руки – грязные рукава закатаны до локтя, через все предплечье тянется длинная царапина.
– Что ты сделал? – спрашиваю я, прищурившись.
Отто неторопливо опускает рукава.
– То, что должен был.
Я пытаюсь протиснуться мимо него, но Отто оказывается проворнее и хватает меня за руку.
– Ты бегала к нему? Пыталась его предупредить? – спрашивает он.
– О чем ты говоришь?
Его пальцы сжимаются еще сильней, я морщусь и пытаюсь вырваться, а в это самое время в коридор выходит Тайлер.
– Ты должна мне помогать, Лекси, я велел тебе слушаться, –
