— Уладили? — вежливо поинтересовалась Сатор, хотя больше всего ей сейчас хотелось наподдать ему коленом под зад: может, закончит телиться и перейдет, наконец, к делу?
— Да какое! Но тут не об этом. Я пока сидел, видел эту рыжую и одного легав… Я хотел сказать, полицейского. Ваш он или кто другой, не знаю. А только она ему: «Братик!» — мол. И поцеловались они. Не в смысле серьезно, а так, в щечку.
— Ну коне-ечно, — пробормотала Анет, сообразив, в конце концов, кого ей «допросчик» напоминал. Не один в один, понятно, не близнецы совсем, но сходство было — это определенно. — Спасибо вам огромное, Эшел, — от всей души поблагодарила Ани, — вы меня спасли просто!
— Да не на чем, — смутился парень. — А, может, сходим куда-нибудь? Поговорим там, обсудим, покумекаем? Одна-то голова хорошо, а две…
— Обязательно! Обязательно сходим, — с энтузиазмом пообещала Сатор. — Вот только я пойму, что со всем этим делать и сразу сходим.
Анет на радостях хотела было чмокнуть парня в щеку, но передумала и только рукой помахала. Она на самом деле была безумно благодарна Эшелу, но все же не настолько, чтобы прилюдно с объятиями лезть. И без того слухов хватает по горлышко.
* * *«Уличные» вызовы Ани очень не любила. Ну а кто их любит? Ориентировки вроде: «Мужчина лежит на углу Королевской и Вишневой, возле театральной тумбы» — мало того, что давали не слишком много информации, так еще зачастую попросту нагло врали. Либо на том самом перекрестке никакой тумбы не стояло, либо такого перекрестка в принципе не существовало, либо тот самый мужчина, вроде бы нуждающийся в экстренной помощи, благополучно отбывал по своим делам еще до приезда СЭПа. Ну а немногочисленные дождавшиеся ни в какой помощи вовсе не нуждались — это Сатор еще с первой своей смены запомнила.
Но куда врачу деваться, если вызов поступил? Только колесить по подворотням, сбивая ящеру лапы, отыскивая гипотетического страждущего.
Ани раздраженно потянула кристалл связи, едва не выдрав его из панели вместе с гнездом.
— Ну что там у вас? — устало, хотя призракам уставать не положено, не слишком дружелюбно и совсем не по форме, отозвалась эвакуатор.
— У нас тут ничего, — также недовольно рявкнула Анет. — Вызов на Тринадцатый Облачный проезд, а они, проезды эти, заканчиваются на седьмом.
— Какой тринадцатый? — удивилась призрак. — Нет у нас таких в городе.
— Ну а вызов есть!
— Сейчас, погоди, вызывающий еще на связи, уточню, — проворчала эвакуатор. Кристалл вспыхнул гневливо-красным, в нем что-то защелкало, заперхало, словно его это все тоже достало до несуществующих печенок. — Слышь, Сатор? — отозвался, наконец, призрак. — Эй, восьмая, ты тут? Мужик говорит, на Облачном вас ждет, у театра.
— У какого театра? — окончательно обозлилась Ани. — Тут сплошные жилые дома.
— Сатиры и комедии, — не без злорадства уточнила эвакуатор.
— Комедия, — пробормотала Анет, тихонько постучав себя кристаллом по лбу.
— Может, не Облачный, а Солнечный проезд-то? — не слишком уверенно предположил дядька Ретер. — Там вроде был какой-то театр.
— Ну да, Солнечный, — обрадовала эвакуатор, для порядка покашляв-потрещав связью. — Там он вас и ждет. Гневается, между прочим, уже два часа ждет, а вы все не едете. — Ани длинно выдохнула, сжав зубы, но сдержалась, не выругалась. За нее это водитель сделал, да еще эдак красочно, витиевато. — А знаешь, что он еще говорит? — не без злорадства спросила призрак.
— Что? — послушно переспросила Ани, ничего хорошего не ожидая.
— Спросил у меня, какая разница.
— В смысле?
— А в прямом. Говорит: «Какая разница, Облачный или Солнечный?»
— Да они друг от друга на полмонтажки по карте! — встрял Ретер, перегнувшись через руку Сатор, едва не задев ее по носу ухом.
— Ну что ты как маленький! — возмутилась эвакуатор. — Это тебе полмонтажки, а для вызывающего никакой разницы нет. Рули себе.
Водитель насупился, запыхтел недовольно выкипающим чайником, но действительно порулил, ворча, что перед театром, конечно же, никого не будет, только зря прокатаются и, вообще, вокруг сплошные идиоты. Ани его монолог поддержать не пожелала, отмалчивалась, прижавшись виском к приятно прохладному стеклу — у нее длинно, муторно и как-то чугунно болела голова.
А на площади перед театром на самом деле никого не оказалось, даже вызывающий растворился в мировом вакууме — прав был Ретер, но это как раз не удивляло.
— Ну что, вертаемся в зад? — громко поинтересовался водитель, вися на подножке кареты, опасно опираясь локтями о дверцу.
— Сейчас, я вон в том закутке еще посмотрю, — откликнулась Сатор, заглядывая под очередную лавку, придержав при себе пожелание отправиться туда, куда предлагал лысый.
Пожелание было безадресным, относящимся ко всему миру, а потому бесполезным.
— Там темно, ты поосторожнее.
И это Анет комментировать не стала, просто достала из кармана фонарик, совсем недавно приобретенный взамен «подаренного» лопоухому мальчишке. А в закутке — в щели, между стеной театра и еще каким-то зданием — на самом деле кто-то был, темнота в ней двигалась и попискивала, а, может, скулила.
Яркий, кажущийся почти белым луч драконьей лампы скользнул по сгорбившейся, прикрывшейся рукой фигуре. Уткнулся в кирпичную стену и вернулся обратно, очертив ровный круг рядом с голой женской ногой в летней — совсем не по погоде — и порядком изношенной туфле.
— Это вы СЭП вызывали? — спросила Сатор в темноту.
— Нет, я… — ответили едва слышно. — Я говорила, что не нужно, а он очень помочь хотел, вот и…
— Он — это прохожий? — уточнила Ани.
— Да, такой приятный пожилой мужчина.
— То есть, помощь вам не нужна?
— Да нет, что вы. Извините за беспокойство, но у меня на самом деле все в порядке.
— Давайте я вас все же осмотрю.
— Не нужно, нечего смотреть.
Смотреть было действительно не на что. Рядом со стеной на корточках сидела девушка, ровесница самой Сатор, может, чуть помладше. Ни на бродяжку, ни на пьяницу или личность с пониженной социальной ответственностью она не походила категорически. Просто зареванная и растрепанная девчонка в пальтишке, наброшенном, кажется, поверх ночной сорочки, ну и в летних туфлях. А еще она прижимала к груди роскошного бело-рыжего кота. Животина смотрела на врача не слишком дружелюбно, но вырываться или там шипеть не собиралась.
— Давно сидите? — невесть зачем осведомилась Анет.
— С утра.
— И как это вас угораздило?
— Муж выгнал, — призналась девушка, длинно судорожно всхлипнув. — Вы не думайте, я ни какая-нибудь! Не надо полицию вызывать! Я художница, то есть художник. Мне просто пересидеть, завтра он обратно пустит и все снова станет хорошо.
— С котом?
— Что? — не поняла зареванная.
— Спрашиваю, выгнал он вас вместе с котом?
— Да нет, я сама взяла, боялась оставить. Муж он… Он злой очень становится, когда…
— Поня-атно.
Ну а
