Она с силой дёрнула за него.
Из-под куртки змеелова показался мешочек. Шнур разорвался, мешочек открылся, и из него градом посыпались драгоценные камни, засверкавшие в темноте.
Соломон оттолкнул Фракию и бросился ловить их на лету. Но не успел. С тихим стуком они бились об осыпь у Соломона под ногами и скатывались к краю утёса. Его руки хватали, ловили и сжимали один лишь воздух. Драгоценные камни улетели в темноту обрыва.
А за ними, в отчаянии потеряв равновесие, упал и Соломон Таллоу. Его отчаянный крик внезапно оборвался, сменившись приглушённым шорохом осыпающейся породы, но и тот скоро стих. Илай подошёл к краю обрыва и посмотрел в темноту.
– Если он не разбился насмерть, то скоро падальщики доделают дело, – сказал он. – Больше он не убьёт ни одного змеерода.
Но Фракия его не слушала. Она спешила к Мике, который лежал, свернувшись, на краю обрыва. Она упала на колени и разорвала ему куртку, дрожащими руками ощупывая грудь в поисках раны от стрелы.
– Он промахнулся, – бормотал Мика слабым и взволнованным голосом. – Ты не дала ему прицелиться, Фракия. Ты…
Но её лихорадочные поцелуи не дали ему договорить.
Глава пятьдесят четвёртая
– Я пойду с тобой, Фракия, – сказал Мика.
Все четверо сидели на плоском камне у самого обрыва вокруг небольшого костра, сбившись поближе к огню. Он горел ярко, пока на нём кипятили талую воду и жарили мясо, но теперь от него остались лишь горячие угли. Уже почти спустилась ночь, мороз крепчал.
– Я не могу просить тебя об этом, Мика, – Фракия отложила своё родокопьё в сторону и теперь вертела в руках два острых каменных шипа, которые дал ей Илай. – Змеёныш где-то там, и я должна его найти.
– Если ты пойдёшь, Мика, сынок, – хрипло сказал Илай, – то я отправлюсь с вами.
Икабод, каменный пророк, поднялся на ноги.
Илай взглянул на него.
– Вы нас бросаете, проповедник? – спросил скалолаз.
– Нет, – тихо ответил Икабод. – Мне тоже есть что сказать этим кельдам, – сказал он, оглядев их. – И с тремя такими союзниками, как вы, думаю, у меня есть шанс поквитаться с ними. Наконец.
– Поквитаться?
– Отомстить, – Икабод достал из складок своей куртки обдирочный нож. – За то, что было у меня украдено и продано им. За живой товар…
Икабод пнул ногой угли.
– Ну? – сказал он, сверкнув глазами. – Чего же мы ждём?
Фракия огляделась; что выражало её лицо, понять было невозможно. Затем она кивнула.
Они вошли в тёмный туннель, Фракия – впереди всех. Где-то капала и струилась вода, и вместе с жутковатым завыванием ветра этот звук делал пещеру похожей на утробу какого-то огромного существа. В тёмном воздухе стоял кисловатый запах тухлого мяса.
Они пробирались по лабиринту из туннелей. Фракия двигалась тихо и осторожно, остальные старались не отставать от неё. Мика то и дело спотыкался и никак не мог запомнить все повороты их извилистого маршрута. Впереди начал задыхаться Илай. Позади рухнул и вскрикнул Икабод.
Фракия обернулась, сверкая глазами.
– Тс-с-с! – шикнула она.
В конце туннеля вспыхнул свет.
Пламя. Дыхание змея.
Все четверо встали как вкопанные.
Послышалось шипение и скрежет когтей. Мика крепко сжал свой нож. Свет огня приблизился, затем внезапно погас. Мика услышал хрип; царапающий звук стих, а за ним и гулкий стук его собственного сердца.
Фракия свернула и шла так же тихо, как и раньше. На каждой развилке, на каждом повороте она останавливалась и принюхивалась и только после этого продолжала путь, следуя за запахом, который могла уловить только она. Они прошли мимо догоревшего факела. Мимо куч змеиного помёта, едкий запах которого пропитал тьму. Туннель сужался и сжимался вокруг них, и им уже приходилось идти пригибаясь. Илай, Мика и Икабод брели всё медленнее, спотыкались, ударялись локтями о безжалостный камень, царапали лбы и затылки. Фракия, ловкая и решительная, шла впереди, сжимая в каждой руке по каменному шипу, и всё глубже и глубже уводила их в гнетущую темноту.
Внутри у Мики разрастался страх. И он ничего не мог с этим поделать. Сами скалы источали смрад. В воздухе витала смерть. Наконец, после всей этой муки, пока они шли, согнувшись в три погибели, шаркали и брели вслепую, – муки, которая показалась Мике вечностью, – они добрались до конца извилистого шершавого туннеля.
Фракия обернулась, прижимая палец к губам, затем поманила их за собой. Все четверо ступили в ледяной холод.
Мика услышал звук стекающей воды…
Он замер и уставился на высокий сводчатый потолок: слабая вспышка света проникла во мрак и выхватила белый сталактит, свисавший прямо по центру чёрного зловонного бассейна. Тонкая струйка воды по спирали стекала с его кончика.
– Я уже был здесь, – выдохнул Мика.
Фракия напряглась, потянув носом воздух и удерживая каменные шипы наготове. Икабод сжал свой обдирочный нож, а Илай отстегнул от пояса факел и зажёг его.
– Вон там, – прошептал он, указывая на дальнюю сторону бассейна.
В темноте вырисовывался вход в другую пещеру, чёрный и зловещий. Четверо путников направились к нему, обходя бассейн. Держа над головой пылающий факел, Илай вошёл внутрь. Мика и остальные последовали за ним.
Пещера оказалась меньше предыдущей: она была узкой, с высоким потолком. Факел озарил пещеру жутким мерцающим светом, и на стенах вокруг задрожали тени.
В середине пещеры на мощных опорах лежала широкая каменная плита, вся заляпанная и заваленная.
На каменной поверхности виднелись выбоины, тёмные от скопившейся в них крови. Тесаки и разделочные ножницы. Блестящая зубчатая пила. Деревянные миски разных размеров, наполненные рубленым мясом и измельчёнными потрохами, и изогнутые мясистые рёбра, порубленные на небольшие куски, – здесь недавно что-то разделывали, видимо, готовясь к пиршеству.
У Мики было стойкое ощущение, будто за ним наблюдает множество глаз. Он медленно обернулся и стал разглядывать стены пещеры, где на грубо выдолбленных каменных полках лежали человеческие черепа, которые таращились на них пустыми глазницами.
Одни были старыми, потемневшими; другие – жемчужно-белыми, с остатками кожи и цеплявшимися за неё пучками длинных волос; с ровными зубами и совсем без зубов. У некоторых на маленьких челюстях торчали молочные зубы…
– Что это? – Мика едва дышал, у него внутри всё сжалось.
– Живой товар, – холодно ответил Икабод.
Мика обернулся и увидел, что Икабод и Илай стоят спиной к нему, склонившись над столом. Мика подошёл поближе.
Там, на каменной поверхности лежала отрубленная голова молодой женщины. Её коричневые волосы выгорели на солнце, кожа пожелтела, высокие скулы выпирали. На лице будто застыл крик ужаса: полные губы обнажали её ровные зубы. Миндалевидные зелёные глаза цвета озера смотрели с мольбой, страхом и болью от предательства…
– Женщина Соломона Таллоу, – с горечью произнёс Илай. –
