Клетка, перемещаясь по стенкам между капсулами, добралась до определенного места, в котором подняла землянина над пустой капсулой и разделилась на две части. Диб плюхнулся в ту же розовую дрянь и капсула тут же закрылась.
«Вот черт! Я им что, подопытный кролик? – вне себя от злости размышлял Диб, – Эта жидкость... Как кисель. До чего густая, дышать ею тяжело. Сколько мне еще так дышать? Голова кружится и опять эта боль… – Диб невольно дотронулся до затылка, – Ау! Вот дьявол! Да у меня же здоровая ссадина!».
Через какое-то время, когда боль уже утихла, он вспомнил Зима.
«Ну конечно!»
Память понемногу начала восстанавливаться. Как он теперь вспоминал, в этот день на Земле Зим был сам не свой. В столовую он не приходил, хотя раньше он всегда хотя бы пытался симулировать, что ест земную пищу. Почти ни с кем не разговаривал, разве что на уроке ответил учителю, что он не делал домашнее задание, на что тот поставил ему соответствующую оценку и вдобавок, видимо день у препода не задался, назвал весь класс тупым, ленивым поколением «X», с которым даже «-1» рядом не стоял. Ответ Зима удивил Диба даже больше, чем ответ учителя. Он хоть и косит под ученика, но не под двоечника.
Он весь день что-то писал у себя в блокноте, на Диба же он глядел совсем не так, как обычно. От такого взгляда у подростка мурашки шли по коже. Диб собирался задать пришельцу пару вопросов на перемене, но того как ветром сдуло.
Когда все уроки закончились, Диб, на выходе из школы, остолбенел от внезапного вопроса Гэз.
– Чего ты ему такого сделал?
– Я? – переспросил Диб. – Кому, Зиму?
– Да.
– Да я вообще с ним сегодня не разговаривал, он себя и без того странно вел.
– Когда я у него спросила, чего он пялится на тебя как больной, он мне ответил, что ему станет лучше лишь тогда, когда тебе, Диб, станет хуже... – закончила она и словно призрак проплыла мимо брата, выходя из школы. Диба нисколько не удивили ее слова, она всегда отвечала коротко, прямо, бывало даже загадками.
Диб шел домой, внезапно в ушах засвистел ветер. Ему показалось, что слышал вдалеке чей-то смех, и тут над головой раздалось карканье. Он заметил дерево, на котором сидела целая стая ворон. Такое зрелище не часто можно увидеть, по спине слова пробежали мурашки.
«Они словно смеются надо мной...» – подумал Диб.
Он ускорил шаг и совсем скоро оказался на пороге собственного дома. Дверь была открыта.
– Гэз! Ты дверь почему не закры... Стоп, она же собиралась новую игру покупать. Значит ушла, а дверь оставила открытой? Странно.
Диб зашел, закрыв за собой дверь. Еще был день, но солнце уже скрылось из виду, и в доме царил полумрак. Недолго думая, подросток поспешил в свою комнату. Он, конечно, забыл, что в полумраке видит в два раза хуже любого человека с нормальным зрением, и напрасно.
Сделав пару шагов, он обо что-то споткнулся и кубарем полетел прямо на стоящее рядом зеркало, отчего по стеклу пошли трещины. Он с недоумением и злостью вглядывался в свое отражение.
– Да что за день сегодня такой?! Кто поставил сюда зеркало?! Черт! Теперь все в трещинах, – Диб стал собирать выпавшие из рамы куски стекла. Мгновение, и на него что-то смотрит из зазеркалья.
«Может у кролика из Страны Чудес и были красные глаза, но не такие большие, как...» – мысли Диба оборвал тупой удар по голове. Он потерял сознание.
Смутное видение просочилось к его сознание. Перед ним сидел белый кролик, красные глазки которого безумно вращаются. Кролик, на удивление, мог разговаривать. Голос у него был тревожным.
– Беги глупец, сейчас же! Будет поздно! Диб-человек не человек, он.. Он человек земной породы, правильной крови. Другой не человек, а «некри»! У «некри» кровь другая.. Сладкая и так же горькая… Цвет неправильный. Красная еще что, но розовая... Беги отсюда!
Диб потянул руку к кролику, чтобы убедится, что это не сон. Кролик тут же убежал. После подобного бреда он ничего не мог вспомнить кроме боли, ученых-садистов в белом и этого путешествия по колодцу, заполненному розовой жижей.
«Ну конечно это был Зим! Вот сволочь... Он просто чем-то меня ударил по затылку, ничего лучше придумать не смог. Я его из-под земли достану! Он мне ответит за это, за все, что я...» – Диб начал проваливаться в сон, для это и была предназначена жидкость под названием RA-2. Медленные вдохи пропускают меньше кислорода в мозг.
Диб резко открыл глаза и понял, что его капсула давно вышла из состояния покоя, и везет его по каким-то странным прозрачным тоннелям, между которыми было пространство. Весь обзор проваливался в багряной тьме, которая местами уступала место яркому свету. В тьме послышался душераздирающий вой. Хоть капсула и была заблокирована со всех сторон, она как-то пропускала через стеклянные стенки и жидкость звуки снаружи.
– Подмогу позови, подмогу!!!
– Как он вылез из карантина?!! – был вновь слышен вой, чем-то похожий на человеческий. От него кровь стыла в жилах.
– Позовите Главного! Быстрее!! Компьютер сломан!!!
Капсула с Дибом начала плавно проезжать мимо открытого окна-иллюминатора, из которого и шел источник страшных звуков, вдобавок к ним присоединились звуки разрушения, бьющегося стекла, возни и ругательств.
Нарушителями тишины оказались ученые иркены в белом. Не те садисты, которые любят шутки с номерами, у этих явно была другая, незавидная должность. Около пяти-шести ученых вцепились в неопределенную, огромную мохнатую тушу, уже успевшую подмять под себя троих белых гладиаторов. Один из них, что стоял дальше у самых дверей, явно не одобрил самопожертвование коллег по несчастью, держа что-то в руках.
– Я стреляю! – из его рук вырвался широкий луч света, похожий на приближающийся огненный факел со специфическим звуком.
Этот луч охватил всю компанию ученых и неведомого зверя, после чего все предметы, стоявшие от них в радиусе около трех метров, начало медленно разлетаться в разные стороны, как при замедленной съемке. Без малейших звуков зверь начал очень медленно вращаться в воздухе, следом за ним и сами ученые. Через секунду все они настолько замедлились, что были похожи на какую-то сюрреалистическую картину.
«Ничего себе! Была бы у меня сейчас камера в руках, такое зрелище... Я сам как этот зверь», – с досадой подумал землянин, заметив, что стрелявший иркен подбегает к застывшим во времени товарищам и растаскивает их по сторонам. Именно растаскивает, поскольку
