Момент был упущен, и, когда мечтательно улыбающийся Блейз (который наверняка представил нечто гораздо большее, чем Гермиону, читающую книгу у камина) вернул своё внимание другу, тот уже вернулся к чтению и ничем не выдавал своего минутного волнения.
***
— Грейнджер, подойди сюда.
В девятом часу воскресного вечера у Гермионы уже безбожно слезились глаза и в висках постукивали хмурые молоточки, пытаясь ей напомнить, что мозгу нужен отдых. Но она была неумолима.
Большой том, обёрнутый в чёрную кожу с серебристыми накладками на углах, перекочевал ей в руки. Практически мёртвый галльский язык был дивным образом переплетён с древними рунами, значительно усложняя прочтение. Ей потребовался словарь и полчаса времени, чтобы перевести только название книги:
«Магические достижения священных 28 семей. Родовая магия: обряды, проклятья и зелья. Полный сборник».
— Кажется, то, что мы искали.
Теодор мрачно кивнул, а Гермиона явно ощутила, что ожидала почувствовать в себе гораздо более сильные эмоции. Например, радость или облегчение, или, в конце концов, исследовательский интерес. Усталость и щемящее чувство неизбежности накрыло её с головой, и она чуть не выронила тяжёлую книгу из рук.
— Эй-эй, осторожнее! — Блейз перехватил книгу, силясь понять хотя бы одно слово из его названия. — Это, возможно, наша единственная надежда на спасение Драко.
Она явно устала гораздо больше, чем думала, потому что совершенно точно помнила, что не собиралась говорить следующую фразу вслух:
— Ну да, конечно. Ведь рассудок какой-то грязнокровки вряд ли здесь кого-то интересует.
Повисла оглушительная тишина, и даже камин, казалось, старался быть незаметнее. Гермиона опустила глаза, теребя в руках свой словарь, Нотт хмуро оглядел её с головы до пят, а Блейз начал переводить взгляд с одного на другую, пытаясь придумать спасительную шутку, которая могла бы разрядить накалившуюся обстановку.
— Рассудок какой-то грязнокровки действительно вряд ли здесь кого-то интересует, — холодно протянул Теодор. — А твоим мы вполне заинтересованы. — Прежде чем ошарашенные Грейнджер и Забини смогли бы ответить, Нотт забрал книгу из рук мулата и вернул Гермионе. — Возьми её с собой и переводи в удобном для тебя месте и темпе. Если нужен будет совет или помощь — пришли сову. Оставшиеся порт-ключи пусть завтра вернутся ко мне. Удачи, Грейнджер.
Она нашла в себе силы вымученно улыбнуться и сказать короткое «спасибо», прежде чем вытащила из заднего кармана брюк ржавый ключ и произнесла заклинание, вернувшее её домой.
***
— Теперь ты тоже будешь отрицать очевидное, — лениво протянул Блейз, глядя, как Теодор уже несколько минут гипнотизирует взглядом место, где ещё недавно стояла Грейнджер.
— Мне кажется, или ты тоже слишком часто об этом думаешь, Забини? — холодно поинтересовался тот и взмахом палочки начал наводить порядок в библиотеке.
— Я его и не отрицаю. Мне нравилась она на шестом курсе, но, согласись, с тех пор она вполне… подросла в определённых местах. В хорошем смысле так подросла, ничего лишнего, но есть, за что ухватить.
От такого сравнения Нотт скривился. Нет, ему не были чужды женские ласки, но представлять в этом свете Грейнджер ему как-то не приходилось. «В конце концов, она всё-таки помолвлена», — думал он, направляясь в гостиную.
— Может, отпразднуем это дело? — нашелся идущий следом Забини. Ему явно не хотелось уходить, и Теодор совершенно не понимал почему.
— Вряд ли здесь есть что праздновать, — ответил он. Хотелось тишины и одиночества. Одиночества и тишины. И, возможно, бокал хорошего вина перед сном. Без свидетелей и компании. — Думаю, тебе пора.
— Не будь таким нелюдимым, Тео, а то от тебя отвернутся последние друзья.
— Я все выходные был «людим» на грани своих возможностей. Поумерь свой пыл, Блейз, и дай мне, наконец, уже отдохнуть.
— Я всё ещё считаю, что у тебя с Грейнджер есть хорошие шансы.
— Да ради Мерлина, она помолвлена! Бери уже свой порох и проваливай!
— Ты, видимо, совсем устал, друг, — ответил Блейз, открывая шкатулку с летучим порохом. — Порох не мой, а твой. — Слыша, как Нотт чуть ли не скрипит зубами, он продолжил: — А насчёт помолвки скажу так: пообещай мне, что после того, как Грейнджер разбежится с Уизли, ты попробуешь её охмурить, идёт? Хотя бы своей библиотекой!
— Неужели ты обо мне такого плохого мнения, что думаешь, будто я могу понравиться девушке только своей библиотекой?
Блейз окинул его оценивающим взглядом и ответил:
— Нет. Если ты пересилишь себя и притворишься милым парнем, у тебя есть шанс завоевать её сердце не только книгами. Но это будет обман, а он не может тянуться всю жизнь.
— Что же ты сам за ней не приударишь, «когда она разбежится с Уизли»? Ведь «она нравилась тебе на шестом курсе»? — презрительно сузив глаза, спросил Нотт.
— Не поверишь — у меня появилось немножко мозгов, а также представление о том, какие именно женщины мне нравятся. Грейнджер слишком умна. Даже своим обаянием и харизмой я не смогу её затмить, а тебе это и не нужно, верно?
Нотт не нашёл, что ответить, и уже был готов уйти, как услышал прощание:
— Надеюсь, ты успеешь насладиться одиночеством, прежде чем мы снова нагрянем в твою холостяцкую обитель.
Когда он обернулся, камин был уже пуст.
***
Дом, пустой и погруженный во мрак, встретил её тишиной. Она не знала, что должна была ощущать — облегчение или, наоборот, волнение по этому поводу, но усталость заслоняла собой большую часть чувств. Ей было практически неинтересно, где в этот момент находился Рон — гостил у Поттеров, встречался с друзьями или со своей семьёй. Вряд ли он дожидался её, и ещё маловероятнее то, что он спит в спальне. Они почти не разговаривали в эти выходные, и Гермиона чувствовала, что вслед за этой тишиной последует буря, но даже та сейчас её не волновала.
Тишина в доме — именно то, что ей было сейчас необходимо.
Повинуясь взмахам палочки, по комнатам поплыли шары света, мягко разгоняя сумрак. Её кабинет, как всегда, представлял собой образец порядка и собранности, но она знала, что это было ненадолго. Буквально завтра стол наполнят исписанные свитки, сломанные перья и справочники. Она успела бегло оценить сложность текста и поняла, что потребуется больше недели на работу. Ей действительно нужно было передохнуть, прежде чем окунаться в исследования.
Чёрная кожа тома приятно холодила пальцы. Кто знает, какие потерянные знания таятся в нём? Сколько жизней можно было бы спасти с помощью неё? Какие открытия она хранит и действительно ли все из них — разрушительны? И самый главный вопрос — сможет ли она не только пролить свет на
