– И я тоже. – Рекс прижался к спинке дивана и ткнулся носом в ухо девочки. – До вечера!
7. Мальчик
– Что это такое, мам? – Полли уставилась через мамино плечо на бумаги, разложенные на столе в гостиной.
Мама подняла задумчивый взгляд и удивленно заморгала.
– О, Полли, что, уже пора ужинать? Извини, я, похоже, забыла… – Мама с любовью провела ладонью по бумагам и фотографиям на столе.
– Уже шесть часов, – сказала Полли. Она провела целый день в водном саду, как и советовала мама. После того как они поговорили с Рексом, настроение Полли улучшилось, и она даже не возражала против толп посетителей в саду. Паре семей она даже подсказала, как выйти на пляж, а пожилой паре указала, в каком направлении находится чайная.
– Ты не против, если мы поужинаем макаронами с консервированным соусом? – спросила мама. – Знаю, звучит не слишком аппетитно…
– А мне нравятся макароны с соусом из банки, – ответила Полли. – Когда ты сама готовишь этот соус, то кладешь в него слишком много овощей.
Полли вовремя отскочила, чтобы мама не принялась ее щекотать, и улыбнулась. Ее взгляд упал на вереницу коричневых конвертов, из которых высыпались фотографии.
– Что на них изображено?
– Это фотографии Пенхэллоу, на них изображены его прежние владельцы, – объяснила мама. – Можешь посмотреть, только будь аккуратна. Они столько всего здесь оставили, когда продали имение. Даже странно. Возможно, людям просто неинтересна история их семьи, или они бросили все это по ошибке. – Она улыбнулась Полли. – Но я даже рада, что так вышло. Это моя любимая часть работы – соединять людские жизни.
Полли вытерла руки о шорты и бережно взяла конверт. Она вынула из него несколько фотографий, коричневатых, выцветших. Пробежав по изображениям взглядом, Полли задумалась, что такого интересного в них находит ее мама. Ее фотографии вовсе не заинтересовали – они выглядели какими-то унылыми. Люди на фото стояли аккуратно в ряд и неестественно улыбались, даже взрослые. Но на одной фотографии люди стояли на лужайке перед домом, и Полли улыбнулась, заметив статую Рекса. Должно быть, это прежние хозяева Рекса, подумала Полли, всматриваясь в их лица. Интересно, а кто-нибудь из них вообще обращал внимание на Рекса, бегающего по лужайкам?
– Почему они такие недовольные? – спросила Полли, вглядываясь в раздраженное лицо маленькой девочки в белом платьице. Возможно, девочке просто не нравился ее наряд. Что неудивительно, множество оборок, которые наверняка не позволяли свободно двигаться. Да еще и огромный бант в волосах.
– Ну, в те времена требовалось много времени, чтобы сделать фотографию, – пустилась в объяснения мама. – Это не один клик, как теперь. Старые фотоаппараты были довольно громоздкими, а чтобы сделать фото, требовалась дорогущая стеклянная пластина. Нужно было довольно долго сидеть неподвижно… я точно не знаю, минут пять? Иначе фото получится смазанным. В фотоателье даже существовали специальные металлические подпорки под голову, чтобы клиентам было проще держать голову в одном и том же положении долгое время.
– Ничего себе… – Полли снова всмотрелась в лицо маленькой девочки. Теперь ясно, почему у нее такое выражение, будто ее все достало. Но тесное платье с оборками, от которых все чешется, наверняка тоже виновато. Полли положила фотографии обратно в конверт и на лету поймала маленькую карточку, которая едва не упала со стола.
– Что там? – спросила мама, наклонившись, чтобы посмотреть. – О, вот это удача!
– Что? – Полли удивленно посмотрела на изображение – просто молодой мужчина в военной форме. Ничего особенного.
– У меня есть несколько его фотографий, смотри. – И мама передала дочери конверт. – Думаю сделать его центральной фигурой выставки, бедняжка. Его зовут Уильям. Должно быть, эта фотография была сделана незадолго до его смерти. Да, смотри. На обороте фото указан год – 1915. Сделано в фотоателье в Бельгии.
– Он умер? Но он же такой молодой. – Полли всмотрелась в серьезное лицо – лицо подростка. Теперь-то она смогла разглядеть как следует. – О, Бельгия. – Она вспомнила, как они проходили Первую мировую войну на уроках истории в школе. – Его убили на войне?
– Да. И это одна из причин, почему Пенхэллоу оказался продан. Помнишь, Стефан рассказывал в наш первый день здесь? Он был их единственным ребенком. Вероятно, они просто не могли больше находиться в этом доме без него… Да и заниматься имением было тоже некому, поэтому они и решили его продать.
Полли рассматривала и другие фотографии из конверта. Еще одно изображение Уильяма в военной форме. Похоже, он собирался отрастить усы, но дело не слишком продвинулось. Групповая фотография, где Уильям вместе с двумя другими солдатами. Все примерно одного возраста. И подпись на обороте, уже нечеткая и расплывчатая: «Уильям, Берти и Гарри, 1915». Парочка школьных фотографий – несколько рядов мальчиков в полосатых блейзерах, и все чинно сидят, руки на коленях на фоне старинного здания, заросшего плющом. Полли догадалась, что это закрытая школа для мальчиков. Один из них наверняка Уильям, но определить, кто именно, было невозможно.
А вот последнее фото разительно отличалось от остальных. Полли уставилась на него, а ее сердце так гулко забилось, что девочку даже замутило. Эта фотография не была постановочной или снятой в ателье, в этом она была уверена. Потому что… Мальчик сидел на каменных ступенях, точно таких же, которые спускались с террасы к лужайке. Фото было сделано с близкого расстояния, поэтому статуи не попали в кадр. Но на фото сидела собака. Большой, темного цвета волкодав. Он примостился на ступеньке позади мальчика и смотрел из-за его плеча. Оба смотрели в камеру и улыбались.
Она их уже видела. Мальчик был одет в ту же самую рубашку с завернутыми длинными рукавами и мешковатые шорты. Это он смеялся над ней в саду. Но он ведь умер… Если бы она только раньше знала его историю.
«Почему он появляется в образе мальчишки? – с грустью подумала Полли, разглядывая фото. – Ведь он умер позже, на войне…»
– У меня есть и его медали. – Мама протянула Полли маленький кожаный футляр. – Полагаю, его родители были убиты горем и не смогли взять напоминания о нем с собой… Но я не понимаю, как можно вообще ничего не оставить. Это ведь память. – Ее голос дрогнул, и Полли обняла маму за плечи.
– Я знаю, – прошептала она. У нее до сих пор под кроватью в особой коробке хранилась папина открытка на день рождения. И это еще было не самое странное. Полли сумела сохранить даже папину зубную пасту – розовую, над которой мама всегда посмеивалась. А еще крошечную пластиковую собачку, которую он ей подарил, когда она умоляла купить ей собаку. Игрушка никогда Полли не
