– Да, – подумав, согласился Дан. – Что странно. Ведь такое появление раненого вампира в крипте и его убийство проклятьем совсем не вписываются в предыдущую картину поведения преступника. Но что заставило его вдруг сознательно привлекать внимание Стражи?
– Вы и Ева, – коротко объяснил Кир. – Это не просто вызов, это манипуляция. Вы оба идеально подходите на роль тех, кто все же способен отыскать безопасный вход в Либерию. Особенно ему интересна Ева.
– Но… – девушка в очередной раз за время разговора была искренне удивлена. – Это нелогично. Я же давно в Твери. Я же была здесь тогда, в семидесятых… И мой кузен – Глава Стражи Москвы!
– А второй твой кузен – Хранитель Либерии, – дополнил Кир. – И потому ты просто не сможешь остаться в стороне.
– В его плане как раз все очень логично, – аккуратно заметил тверской Страж. – Подумайте. Тогда вы оказались на берегу в совершенно неблагоприятный вечер, когда нашли умирающего мальчика. И как это повлияло на вас?
– Ева задумалась над загадкой монастыря, – за напарницу ответил Нарышкин, и было понятно, насколько ему все это не нравится.
– Но я же не собиралась туда лезть! – возразила девушка. – Даже сейчас эта мысль меня не радует!
– Верно, – снова мягко согласился тверской Страж. – Да и все ваши исследования велись тоже очень вяло.
– Я постоянно следил за тобой, – признался Кир. – Все ждал и боялся… Тогда, пятьдесят лет назад, ты только еще училась и подавала надежды. Когда ты вернулась сюда двадцать лет назад и купила тут дом… Ты уже была лучшим артефак– тором.
– Именно вы, Ева, – увещевал ее священник, – отлично знаете, как обходить ловушки, как избегать магии в лабиринтах. Вы всегда находите то, за чем охотитесь. Достаточно при желании только проследить за вами, чтобы узнать тот самый единственный безопасный путь к Либерии.
– Но ты так и не собралась в подземелья, – усмехнулся старший Куракин. – Что делает тебе честь. Ты прямо на глазах рушишь нашу репутацию безбашенного рода. А потому нужно было сделать что-то такое, что заставит тебя спуститься вниз!
– И тогда преступник совершает это странное убийство, намеренно привлекает внимание к монастырю и к делу Скуратова, – закончил общую канву размышлений Вячеслав Аваев. – И вот, Ева и Дан, вы здесь. Лучший дуэт Стражи Москвы. К тому же Ева – кузина Главы Стражи и Хранителя Либерии. И у Михаила, и у нас связаны руки. Никто не сможет помешать вашему расследованию. Дан на самом деле лучший для вас напарник в этом деле. Вы двое практически обречены на спуск в подземелья.
– Все это, – помолчав и обдумав ситуацию, заявил Нарышкин, – кажется верным и логичным. Вот только мы здесь исключительно для поимки преступника. Мы не идем в подземелье. И еще… Если преступник сделал ставку на Еву… Он должен был не просто знать, кто она. Не просто следить за ней, быть в курсе ее репутации. Он так же точно должен был понимать тот самый факт, который вы назвали: она кузина Кира. А это значит, что преступник знает о Хранителях. И еще он точно знает, что именно теперь Ева стала работать консультантом Стражи.
– И все это говорит о том, – закончила за него девушка, – что преступник где-то очень близко, если имеет о всех нас столько информации. Он рядом. Мы должны только внимательно посмотреть по сторонам…
25 апреля
Тверь, дом в Затверечье
14.00
Кир Куракин, вернувшись днем в дом Евы, застал ее в одиночестве сидящей в библиотеке. Обычно девушка использовала это помещение еще и как свой кабинет.
Старший кузен не раз видел, как работает его любимая племянница. Ева подходила к поиску всегда с азартом и энтузиазмом. Стол ее в такие дни, когда артефактор готовилась к приключению, был завален книгами, открытыми на нужных страницах. По стенам и даже на оконных стеклах девушка крепила какие-то мелкие записки на крохотных листочках, испещренных ее мелким, но очень четким и разборчивым почерком. А еще в библиотеке или кабинете стояли в такие дни батареи пустых чашек из-под кофе и тарелки с крошками от съеденных пирожных.
Но сегодня все было иначе. На столе лежали лишь документы, переданные Еве Реставратором. И карта, где были указаны входы в лабиринт под Отроч монастырем.
Ева сидела в рабочем кресле, откинувшись на спинку, свободно положив руки на подлокотники. Закрытый блокнот покоился на коленях.
Вид у девушки был задумчивый и почему-то немного грустный.
– Ты одна? – поинтересовался Кир, проходя ближе к столу и усаживаясь во второе такое же кресло с высокой прямой спинкой напротив Евы. – А где Нарышкин?
– Дан должен был кое о чем поговорить с Михаилом, – ответила девушка немного нехотя.
– Ты злишься, что я влез в твое расследование? – высказал догадку старший кузен.
– Нет, – Ева чуть натужно улыбнулась. – Сначала, когда вы пришли все втроем, так рано утром… Это напоминало не просто вмешательство, а угрозу. Но потом все прояснилось. Я не злюсь на тебя. Мне просто все это не нравится.
– Тот факт, что убийца где-то совсем близко? – снова уточнил Кир. – Или… то, насколько велика возможность попасть в лабиринт Либерии? И, Ева, – он уставился на нее острым испытующим взглядом, – ты на самом деле не стремишься туда? в подземелья? Обратная сторона твоего дара… Она себя не проявляет?
– Кир, – на этот раз девушка улыбнулась более искренне и весело. – Я живу в Твери уже двадцать лет. Пусть не все время, пусть наездами… Но все же. Мне понадобились сутки пристального внимания к тайне Отроч монастыря, чтобы разгадать тайну, что скрывается в лабиринте. Как ты думаешь, если бы мне это было интересно и важно раньше, неужели бы я бездействовала эти двадцать лет? И снова напомню тебе: мне не интересны рукописи и книги. Я люблю камни, мечи и кольца. Я люблю артефакты совсем другого плана. Либерия не для меня. Так что можешь не беспокоиться, я не одержима библиотекой.
– Значит, тебя беспокоит убийца, – рассудил старший Куракин.
– Нет, – девушка снова стала задумчивой и какой-то грустно-отстраненной. – Дело не в этом. Просто слишком много вопросов. Тревожных, непростых и… есть и такие, которые заставляют меня задумываться о прошлом. О моем прошлом. Обо мне и о нашей семье.
– Ты всегда задавала мне вопросы об этом, – вспомнил старший Куракин. – Изводила меня, пока мы жили вместе.
– А ты отказывался отвечать, – воспоминания ненадолго вернули Еву в хорошее расположение духа и заставили ласково улыбаться. – Мы ссорились, а потом не разговаривали друг с другом неделями.
– Однажды не говорили месяц, – Кир тоже улыбнулся. – И за это время ты вскрыла почти все мои тайники.
– Почти все, – озорно рассмеялась девушка.
– Да, – он
