Безумно вопрошал он, глядя на меня в упор своими большими круглыми оранжевыми глазами. К такому поведению еще стоит привыкнуть… Но, думаю, это бесполезная трата сил. Генрих совершенно непредсказуем.
— Х-х-хочу. — Ответила я, слегка обескураженная его выпадом.
— Вот, сразу бы так. — Он разгладил складки на вороте моей рубашки, упал на кресло и закидывая в рот одну виноградинку за другой, напевал себе под нос:
— … и справедливость восстановим, врага в могилу мы сведем…
Может, просто сходить к мистеру Амори и в лоб спросить все, что хочет Генрих узнать? Просто с таким решительным кровожадным настроем, мы больше бед натворим, чем пользы принесем. И пусть Генрих уверен в обратном, мне кажется, именно так все и будет.
Глава 4
Киса вернулась в комнату уже за полночь. За это время мне два раза приносили еду в комнату, один раз по личному заказу Генриха. На кухне он уже давно подсуетился, так что одна кухарка знала его вкусы отменно и о длинном языке тоже была осведомлена.
Мне Генрих ни на минуту не давал скучать. Куда там! Он снова и снова обрисовывал мне всевозможные планы, от которых я снова и снова отказывалась. Заявиться в комнату к коменданту в нижнем кружевном белье, кое он в отделе у Кисы нашел, он мне предлагает всякий раз после моего очередного отказа. Мотивируя тем, что тогда мы узнаем абсолютно все и сразу. Я категорически против руками, ногами и остальными частями тела. В общем этот маленький шпион решил: завтра я иду за справкой, затем по расписанию на химию и там, как он выразился, будет стратегическое место назначения. О сути плана Генрих решил умолчать, потому что: “Ты опять все испортишь отказом”, а его идея (по его же словам), настолько гениальна, что просто не может быть отвергнута столь несведущей в детективном деле. То есть мной.
К моменту возвращения Кисы мы сидели по разным углам комнаты и друг с другом не разговаривали, что не осталось незамеченным.
— По какому поводу бойкот? — Оценив обстановку спросила подруга, сбрасывая с плеч тонкую летнюю кофточку.
— Она…
— …Он…
Мы переглянулись хмурыми взглядами с Генрихом.
— Он…
— …Она…
Еще пара косых взглядов и единогласное:
— Мы не разговариваем!
Киса хмыкнула, с задором глядя на обиженных нас. Хорошо, хоть комментировать не стала, а ведь могла. Она обычно без комментариев не обходится.
— Твоя бывшая соседка весь вечер вилась возле химика, — Томно начала Киса, встав ко мне спиной и стянув футболку, — Мерзко хихикала и рот не закрывала.
От Барби не стоило ожидать чего-то другого. Она его в первый день в оборот взяла. Клещами вцепилась так, что не вырвешься и не выдернешь. Да и какое мне вообще до нее дело? Пусть делает с ним, то хочет.
— И пусть вьется. — Более резко, чем рассчитывала, ответила я, подогнув под себя ноги.
Киса хмыкнула гораздо отчетливее и скептически ухмыльнулась.
— Мне все равно. — Поспешила заверить ее я, пока она не успела себе ничего надумать. Не хочется проснуться от ощущения чьих-то клыков на своей шее.
— Mon amour… — Генрих медленно брел в сторону Кисы, с благоговением взирая на ее… хм… диапазон, освобожденный от оков бюстгальтера. — Вы… божественное создание, твое сияние освещает мне путь ярким светом, — начал распаляться он, продолжая движение, — Ничто не способно затмить твоей красоты, о, прекрасная Богиня…
Белка, а все туда же. Что с мужиков взять? Увидят пару грудей и всё: слюни пустили, серенады запели, готовы горы свернуть.
Богине хватило ума надеть пеньюар, пусть и не скромный, но хотя бы прикрывающий все выпуклости. Подхватив Генриха на руки, усадила его на плечо.
— Был бы ты мужчиной, замуж бы пошла. — Со вздохом сказала она, расправляя постель. — Если хочешь, можешь спать со мной. Только, чур, не приставать.
Генрих разве что не описался от радости. С довольной и счастливой мордашкой улегся у стенки и… нет, не заснул. Его оранжевые глаза еще долго светились во тьме. Когда сон меня окончательно сморил, Генрих не спал, смотря в темную пустоту, размышляя о чем-то своем, о беличьем.
Сильные большие руки с умеренной растительностью тянулись к поясу моего легкого шелкового халатика. Изумрудные глаза коменданта горели алчным желанием чего-то, моему уму неизвестного и это будоражило воображение, заставляя сердце трепетно биться, а мурашки разгонять по телу со скоростью света.
Я оказалась в плену между окном и комендантом и это мне нравилось. Я не собиралась препятствовать его шаловливым пальцам, скользящим от шеи к вороту халатика, медленно сдвигая его с плеч. Запах кофе и корицы шел от этого соблазнительного мужчины, приближающегося ко мне медленно, но верно и настойчиво. Судорожный вздох предвкушения неожиданно сорвался с моих губ, вызвав на губах химика сладостную самодовольную ухмылку.
— Такой ты мне нравишься больше. — Проговорил он, заправив за ушко упавший на глаза локон из растрепавшейся прически.
Сознание отказалось понимать, как в таком виде можно кому-то нравиться, но сейчас меня это не волновало.
Будоражила одна только мысль о том, что он стоит слишком близко, я дышу слишком часто, а он упивается наслаждением, наблюдая за моими прикрытыми глазами, приоткрытыми губами…
— Света-а-а… — Раздался томный голос над ухом. — Расскажешь, что тебе снилось? Ты стонала во сне.
Испуганно подскочила на кровати, ощупывая себя. Халата на мне нет, я в своей постели, я спала… и стонала во сне.
— Извини, — Я отвела смущенный взгляд в сторону, чтобы Киса, водрузившая руки на край моей кровати, не заметила проступивший румянец на моих щеках, — Мне снилась какая-то ерунда, ужасно стыдно, правда… — Я спрыгнула с кровати, стараясь не пересекаться глазами с соседкой.
— Ерунда? — С томными нотками переспросила она. — Нет, Светик, от ерунды стонать не станут.
— Я… Я… Это просто сон. Дурацкий сон и только. — Я спряталась за дверью ванной, продолжая убеждать себя, что сон не стоит моего внимания…
Черт возьми, он стоит моего внимания! Я чувствовала запах мистера Амори, я ощущала его прикосновения на своей коже, я… Это сон! Просто сон. Глупый сон, не достойный и толики моего драгоценного внимания. Да.
С твердым намерением никогда больше не вспоминать об этой ночи, встала под струи холодной воды, остужая горящие
