С этим же намерением я вышла из душа и… Какое оно все-таки не прочное. Намерение это. Одного взгляда на коменданта хватило, чтобы перед глазами всплыл сон, а щеки снова запылали алым пламенем.
— Доброе утро, Камински. — Мистер Амори сидел на кресле с кружкой кофе в руках. Приятный аромат разнесся по всей комнате. Пустой комнате. В смысле, Кисы уже не было.
— А что Вы здесь делаете? — Я потуже запахнула махровый халат, стоя в дверях ванной комнаты.
Хотя я и сама могу ответить на этот вопрос. Кофе пьет. Только почему он пьет его в моей комнате, когда у него своя имеется? Даже две. И вообще это моветон врываться с утра без приглашения к девушкам. И пусть я сейчас одна, и… Почему я одна? Киса точно не стала бы упускать возможность побыть с комендантом наедине, тем более он сам пришел.
Завязав пояс на халате на три узла для собственного успокоения, я, переминаясь с ноги на ногу, разглядывала утреннего гостя.
Щетина украшает его, как гирлянда новогоднюю елку. В смысле, ему очень идет. Она, наверно, колючая на ощупь. И потрогать хочется… Чтоб убедиться.
Изумрудные глаза пронизывают насквозь, не оставляя потаенных уголков души и тела. Кажется, что он видит все мысли, знает обо мне все, а сейчас просто выжидает момента, чтобы сказать “Я знаю, зачем Вы залезли в мою комнату”. Успокаивает то, что я сама не до конца ознакомлена с причиной.
— Нам надо поговорить. — Без эмоций, достаточно твердо сказал он, пробуждая во мне желание запереться в ванной и не выходить, пока мистер Амори не уйдет.
— О… о чем? — Пальцы в волнении сминали и без того короткий край халата, делая его на порядок короче и привлекая ненужное внимание коменданта к ногам.
Находиться в одной комнате с ним просто невозможно. Он одним своим взглядом вгоняет меня в краску, так что можно смело проводить сравнение между мной и свеклой.
— О Вас. — Мистер Амори наконец поднял взгляд, посмотрев на этот раз мне в глаза.
— А что со мной не так? — Искреннее недоумение отразилось в голосе.
Уголок губ коменданта дернулся, но волю улыбке он не дал.
— У Вас все более чем так. — Взгляд его прошелся по моей фигуре. — Речь пойдет о Ваших недоброжелателях и возможных последствиях.
— Последствиях чего?
Комендант сделал большой глоток, словно в кружке не кофе, а что-то покрепче.
— Сядьте, Камински. Хватит мяться в дверях. — Потребовал он жестким голосом и уже мягче добавил, — Я не кусаюсь.
Знаю я, как Вы не кусаетесь… Вы соблазняете и сводите с ума. По крайней мере во сне все было именно так. В здравом уме я ни за что не допустила бы подобного.
— Я склонен предполагать, “шутка” не была случайностью. Подобное наверняка повторится. — Он замолчал, ожидая моей реакции. А я пока никак не могу отреагировать. — Вам следует быть более осмотрительной. Не вступать в конфликты, не принимать ничего из чужих рук, будь то вода, сладости или еда.
— Подождите, Вы хотите сказать, что меня могут убить? Это же бред. Я не сделала никому ничего плохого.
— Давайте обойдемся без истерик. — И как у него получается говорить без эмоций? Талант, не иначе. — Все намного серьезней, чем Вы можете себе представить.
— Намного серьезней? — Скептицизм вкупе с удивлением сделали свое дело. Комендант нахмурился и вознамерился доказать мне, как я не права, что ставлю его слова под сомнения.
— Не надо иронизировать, Камински. Я не собираюсь потом объяснять Вашим родителям, почему они получили из Лагеря гроб, а не живое чадо. — Стальные ноты в голосе заставили вздрогнуть и испуганно посмотреть на его холодное, отстраненное лицо.
— Мне кажется, Вы преувеличиваете.
— А мне казалось, что передо мной достаточно взрослый человек. Достаточно взрослый для того, чтобы понять, — я не шучу, Светозара. — Он подался вперед, положив руки на подлокотники.
По его выражению лица, никогда не скажешь — шутит он или нет. Оно всегда одно: непроницаемая маска без эмоций. Остается только догадываться, о чем он действительно думает, и что чувствует. Может, он просто меня решил запугать? Чтобы я дрожала от страха по любому поводу, и боялась каждого шороха. Но… зачем ему это?
— Мистер Амори, Вы можете мне объяснить, что происходит? — Мои глаза наверняка сейчас похожи на глаза совенка. Большие и испуганные. — Я решительно ничего не понимаю.
— Вы ведь не глупая девочка, Камински. — Как-то по-доброму сказал он. — Неужели Вы думаете, что это правда была чья-то шутка?
— А разве нет?
— Нет. — Резко ответил он. — И я устал это повторять.
Не нравится мне все это. Совсем не нравится. Я приехала отдыхать, в который раз. Это просто лагерь, а из него сделали поле для убийств и место для поимки предполагаемого вымышленного убийцы.
— Мистер Амори, — Более звонко начала я, — Я не понимаю, почему на меня кто-то должен покушаться. Я не сделала ничего, за что меня могут убить. Извините, но если это все, о чем Вы хотели поговорить, я попрошу Вас покинуть комнату. Мне надо идти на занятия. — Потому что зарядку я уже пропустила и завтра получу за это пятнадцать штрафных кругов.
Комендант сверкнул глазами, забрал со столика пустую кружку из-под кофе и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
— Да-а-а… — Тихо протянула я. — Дела.
***
Забежав в больничное крыло за справкой, я помчалась на искусство превращений.
На третьем этаже центрального корпуса разместили огромную открытую террасу, так что пребывать здесь — одно удовольствие. Вид на весь лагерь открывается изумительный. Единороги в два раза уменьшили изгородь, изредка прячась за ней от палящего солнца. Нимфы с арфами на мостике через озеро поют песни, но до нас доносится только отдаленный звук арфы. Пляж забит народом так, что яблоку негде упасть. Куратор легкими плавными движениями по периметру лагеря, у нее своя зарядка. Из столовой выходят сытые и довольные люди… и нелюди. Желудок, сообразив, что пропустил завтрак, недовольно заворчал.
А комендант вон стоит у пятой башни и мило беседует с какой-то рыжей дамой. Длинноногая, в короткой юбке, с огненно рыжими волосами, она приковывала к себе взгляды. Один раз взглянул и уже не оторваться. А комендант улыбается, что-то рассказывает… А мне никогда не улыбнется, слова лишнего не скажет… Обидно даже немного.
