Их бодрая суета умиротворяла меня. Никаких загадочных теней – только розово-желтые панамки с символикой туроператора, да длинные черные объективы бесчисленных зеркалок. И вспышки, вспышки, вспышки!
Ко мне подошла мороженщица, предложила взять новый эксклюзивный рожок с фисташками, корицей и имбирем. Я не стала спорить. В конце концов, я изрядно нанервничалась и совершенно точно заслужила сладкое лакомство, а с ним и фисташки, и имбирь. И даже корицу.
Ощутив, как тает на языке нежная сливочная субстанция, я блаженно прикрыла глаза. Давно не брала себе мороженое – все детям… Хорошо… Только вот не время! Хватит рассиживаться. Не думаю, что тень просто так оставит меня в покое…
Наверное, я слишком сильно устала. Стресс доконал так, что даже бодрый призыв не помог. Не знаю, что точно произошло, но на какое-то время я потеряла связь с миром. Уснула, попросту говоря. Вырубилась, сидя на скамейке…
Странно, но я будто ощутила этот неуловимый момент перехода. Будто заметила его. Р-р-р-аз, и я вроде бы все там же, в парке, но мир вокруг уже другой, иллюзорный. Вон все те же колонны, только теперь они не черные, а разноцветные, переливающиеся радугой. А вон мои дорогие туристы – отрастили крылья бабочек и порхают теперь с цветка на цветок… Господи, что за бред? Что происходит вообще! Это ведь какой-то дурацкий сон, точно знаю…
… а губы сами собой расходятся в улыбке, как у пьяной.
Сон. Просто очередной сон, а вот и его завсегдатай – Марк. Он сидит рядом со мной – и когда только успел явиться? Сидит и смотрит на меня вожделенно, жадно. Глаза его светятся, старинный костюм сидит идеально. В петлице роза. Яркая такая, алая роза. Ее цвет завораживает, он похож на кровь.
Давно не виделись, Верочка, а я тебя потерял, – Марк галантно поцеловал мне руку. – Соскучилась?
Наверное, – уклончиво ответила я, упорно не желая говорить ни «да», ни «нет».
А я-то как! Я-то!
Почему ты удалился из контактов на том сайте, где мы познакомились?
Вспомнив о наболевшем, я решила не тратить времени и выяснить все детали. Существенные детали.
Кто-то взломал мой аккаунт, видимо, ради очередной рассылки спама, и администраторы сайта забанили меня. Пришлось создать новый профиль. Я создал его, но найти тебя сразу не смог… Да, какая разница теперь, Верочка? И тень с ним, с этим сайтом. Уж теперь-то мы друг друга не потеряем в реале, так ведь?
Это не реал, – возразила я, – это…
Реал, дорогая, еще какой реал! Хочешь, докажу?
Марк коварно подмигнул и приблизился свое лицо ко мне вплотную. Порочно облизнув губы, он жадно впился в мою шею неожиданным поцелуем. Этот поцелуй мгновенно парализовал меня. Необъяснимое томление охватило все тело. Руки и ноги – вата. Веки… Кажется, они стали весить тонну… Ах… Губы Марка резко переместились на мои, холодные пальцы сначала мягко огладили, а потом по-хозяйски сдавили грудь…
Марк, – еле ворочая языком, прошептала я.
Верочка, – бархатный голос зашептал мне в ухо. – Может, к тебе? Пригласишь? – холодная рука оставила грудь и опустилась на внутреннюю сторону бедра…
Глава 8. Тело
Я открыла глаза. Резко. Из-за того, что бедра обожгло холодом. Это мое недоеденное мороженое вывалилось из накрененного вафельного стаканчика, плюхнулось вниз и, продолжая таять, промочило насквозь подол сарафана.
Опять. Марк. И непонятно что… Вернее, понятно, но до сих пор толком не ясно, почему загадочный мужчина снится мне с такой настойчивостью. И эта странная, топящая сознание страсть, которая после пробуждения оборачивается тревогой и страхом.
Ежась, я принялась оглядываться по сторонам. Туристы уехали, и образовавшуюся после них пустоту никак не могли заполнить три мамочки с колясками и их играющие с мыльными пузырями старшие дети. Татуировка на запястье горела огнем, я даже рукой помахала, пытаясь хоть немного ослабить это жжение. В глубине души неумолимо росло, поднималось инстинктивное, животное желание – бежать. Спасаться, потому что опасность, неведомая и злая, уже совсем рядом. Вот-вот наступит на пятки.
Только, куда бежать? Домой нельзя. Там дети. Остается, как птице, дразнящей кота, упорно и целенаправленно уводить неведомого врага прочь от дома. От семьи.
Куда угодно.
Неуклюже отряхнув платье, на котором осталось пятно, я быстро пошла к набережной. Липы шелестели над головой, будто предупреждали. Где-то далеко, за гранью видимости, за нависшими стенами дворца истошно завыла сирена скорой.
Я ускорила шаг и пошла вдоль реки. Обогнув парадный спуск со львами и гербами, я заметила столпившихся у воды людей. Они взмахивали руками и что-то бурно обсуждали. Мелькнула синяя полицейская форма, метнулась, отыскивая удачный кадр, репортерша с фотоаппаратом. Ярко-алым пылал значок известной политической газеты на ее бейсболке.
Там что-то случилось. Что-то плохое…
Как завороженная, я подошла ближе и настойчиво протолкнулась в первый ряд. Моим глазам открылась пугающая картина. На холодных камнях набережной лежала утопленница. Похоже, утонула она недавно – синюшное тело еще не раздулось и не исказилось до неузнаваемости. Кто она? Самоубийца или чья-то жертва?
Полицейские принялись теснить толпу. Нечего мешать работе! И смотреть тут не на что. Люди недовольно пятились, переговаривались, делились подробностями и версиями произошедшего. Из обрывков разговоров я поняла, что тело прибило водой к бордюру набережной. И все. Больше никаких деталей.
Я бросила последний взгляд на несчастную и обомлела. На ее бледной руке, прямо на открытом посиневшем запястье, красовалась татуировка. Один в один как та, что невероятным образом возникла у меня…
Я подавилась вдохом, закашлялась. Воздух в легких казался колючим и ледяным. Звуки будто отдалились, в голове образовалась звенящая, гулкая пустота. Цвета тоже померкли, и только черные контуры ехидного личика непонятной твари просматривались четко. Кривился в довольной ухмылке резкий излом схематичного рта.
Не в силах смотреть на это все, я попятилась спиной в противоположную от толпы сторону, к неохватным колоннам дворца. Из-за большой липы на меня вновь глянула черная тень. Черт! Только ее тут не хватало! Хотя, вполне предсказуемо…
И будто мало мне было утопленницы, татуировки и тени – вдоль по набережной, прямо к расходящейся по требованию полиции толпе,
