Сто лет назад сгорел? – не поверил Гел. – Странно, что застройщики не разорвали сию благодатную землю на куски.
Что ты, – уверенно мотнула головой я, – весь город в курсе, что это место – проклятое. Так каждый хоттенец считает, а люди у нас тут, знаешь ли, суеверные. Магическое мышление. Провинция, что поделаешь? – я вспомнила Марину и ее безумных клиентов, свято верящих во все эти венцы безбрачия, приговоры-отвороты и проклятья. Стало грустно. – Лет десять назад писали, что строительная фирма «Мамонт-строй» арендовала тут у города участок, но так, осторожненько арендовала… В общем, строить за свой счет они не рискнули, решили собрать дольщиков. И вот, ты представь, ни один горожанин не захотел в этом участвовать. Никто! «Мамонты» решили схитрить – продали пару будущих квартир в соседний регион, но как только там услышали, что новомодный многоквартирный супер-дом будут строить в Альдоране, сразу отказались.
Впечатляет, – покачал головой Гел, – но тут же есть тропинки, люди ходят здесь…
Только такие отчаянные, как я. Даже по старому кладбищу Ледони, что на севере города, бродит больше смельчаков.
В общем, буду пробивать инфу про этот райончик. Интересное, похоже, место. А, главное, от вампиров защищает.
Он рассмеялся, но в голосе мелькнули хорошо скрытые нотки тревоги.
Почему, как ты думаешь? – поинтересовалась я.
Какое-то сильное заклятье. Тени от него встали, как вкопанные. Видимо и людей оно беспокоит – раз не ходят сюда особо.
Но я же хожу?
И это тоже странно, но больше всего меня смущает то, что я сюда вошел, ведь то, что барьер для теней – стопроцентно и барьер для вампиров. У теней магическая проходимость даже больше. Они созданы для того, чтобы проникать туда, куда не смог просочиться хозяин, а тут…
Гел, а разве ты не другой? – удивилась я. – Вы же с Марком… разные?
Разные, да, но магическое воздействие чувствуем и воспринимаем одинаково. Мое отличие лишь в том, что не боюсь солнца.
Значит, и осиновый кол тебя… убьет? – нетактично вышло, но… я не могла об этом не спросить!
Не убьет, но неприятностей доставит. Как и Марку. Как и Марка. Его тоже одним осиновым колом не уничтожишь, а вот светом можно.
А к чесноку ты как? – требовательно прищурилась я.
Мне его запах не нравится, но опять же, не критично.
Значит, вы все-таки разные…
Разные с кем? С Марком или с тем сказочным «Дракулой», о котором ты мне сейчас рассказала? Чеснок, колья, все это, конечно, хорошо… вернее, плохо, но не смертельно. Лишь могучее световое заклятие может нас убить…
Я вдруг живо представила себе это заклятье. Невероятную вспышку света, мощнейшую волну силы… видео с испытаний атомной бомбы на закрытом полигоне необитаемых островов в северных морях… Вспышка света, испепеляющая все и вся – могучая древняя магия, неподвластная никому до конца! Тут мне в голову странная мысль пришла. Заползла сама собой, и я ее тут же озвучила, словно нельзя было эту мысль надолго оставлять в себе:
… и целый район.
Что? – не понял Гел.
Чтобы целый район вспыхнул разом, как спичка… Для этого нужна настоящая магия. Сильная, мощная…
Вампир посмотрел на меня внимательно, медленно кивнул головой.
Пожалуй. Это логичная идея.
Сама не пойму, откуда она взялась в моей голове.
Я откинулась в кресле. Пахло пылью, а тело неожиданно начала охватывать дикая, неестественная усталость. Будто вся это беготня, все эти мысли, рассуждения, разговоры вымотали меня, выжали, как лимон.
Зевнула. Глаза закрылись сами собой, меня повело.
Устала, – донесся до меня понимающий голос Гела, который спустя секунду стал громким и взволнованным. – Нет, Вера! Борись! Это не усталость – это Марк к тебе тянется… Чесночные демоны! Вера… Борись, я попробую прорваться, только не открывай ему проход…
Ты чего, Гелиос, – вяло промямлила я, – это просто усталость, я уже открываю глаза, не волнуй… – сознание провалилось в мерцающую звездами тьму, пошли «вертолеты», – … ся. Я здесь.
И я здесь, – голос знакомый (лучше бы был незнакомый) потянулся ко мне из вязкого, бархатного мрака. – Ты как? В порядке? Я волновался за тебя. Прости, что наше последнее свидание оборвалось на самом интересном.
Я хотела сказать «нет», но язык заплетался и не слушался, как после заморозки у зубного. В мозгах творилось нечто подобное – никак не могла собрать мысли в кучу. Я ведь только что, минуту назад знала и понимала что-то важное, а сейчас… каша какая-то!
Обреченно вздохнула. Будь, что будет. Доверюсь своему чутью, а оно говорит, что любое неверное действие сейчас опасно. Вот только какое из моих действий – неверное? Этого я не знаю. Ладно, разберемся… В голове эхом пронеслось «не говори… только не говори». Гел… я помню… Только, что не говорить? Какая разница… буду молчать – и все. Не произнесу ни звука.
Верочка, мы же к тебе собирались? Ты забыла?
Может, и забыла, но говорить об этом не стану. Сейчас я уверена только в собственном безмолвии. Кажется, именно оно должно меня спасти.
Молчу.
Марк обходит меня со спины и попадает в поле зрения. На этот раз он выглядит моложе и ярче. В волосах не блестит серебром благородная седина. От старомодного пижонского костюма тоже отказался – теперь на нем стильная тройка. Никакого кружева. Марк хорош, при всей своей неприязни я не могу этого отрицать… Да и неприязнь растворяется в переполненном возбуждением воздухе. Я уже не контролирую себя – точка невозврата пройдена.
Марк принимается ласкать и целовать меня, стаскивает одежду. Я плыву по волнам, не способная сопротивляться. Даже думать не получается. Голова пуста, мыслей почти нет, память отключена – ради эксперимента пытаюсь вспомнить свое имя и не могу… Не могу сосредоточиться… Странное ощущение, я вроде бы и про погоню помню, и про Гела, и про опасность, но все эмоции разом исчезли, оставив место безразличию… Это подобно какой-то заморозке, как у зубного… Я ведь уже говорила про зубного? Или нет… Только
