«Лучше б она продолжала орать», – подумала Динка; вот теперь Таисия по-настоящему ее пугала.
И кто только Руи за язык дернул – сказать, что Динка по чужим мирам ходит? Она даже папе об этом побаивалась говорить, а уж Таисии – ни за что нельзя. От мачехи добра не жди. Она Динку всегда ненавидела. Не потому что Динка какая-то неправильная, просто мешает ей. Таисия хочет жить для себя, а приходится за Динкой присматривать. Ее это страшно бесит.
Таисия достала из кармана пачку сигарет и закурила. Динка от запаха сигаретного дыма поморщилась – мерзкий.
– Сколько раз ездила в Хараминск? – ледяным тоном спросила мачеха.
– Один.
– Я спрашиваю: сколько?!
От крика Динка вздрогнула.
– Два, – пробормотала она, отводя взгляд; дверь Динкиной комнаты всего в полутора метрах – как бы туда прошмыгнуть?
Таисия нервно раздавила сигарету о пачку.
– Значит, не хочешь по-хорошему?
Она сузила глаза и посмотрела на Динку с неприкрытой ненавистью.
– Твой отец сейчас не больше, чем растение. И эта обуза лежит на моих плечах. А ты как будто нарочно постоянно добавляешь мне проблем.
У Динки сердце камнем ухнуло вниз – так обидно стало. Весь страх перед мачехой каким-то образом обратился в злость и заклокотал внутри, как кипящая вода.
– Между прочим, ты тоже в любой момент можешь стать растением! – ответив Таисии непокорным взглядом, заявила девочка. – Вчера хараминская кома пришла за папой, а завтра она придет за тобой! Поняла!?
Таисия застыла с потрясенным лицом, а Динка, воспользовавшись паузой, бросилась в свою комнату. Но стоило ей закрыться на щеколду, как дверь сотрясло от удара.
– Дрянь маленькая! – рявкнула с той стороны двери Таисия. – Я о ней забочусь, жизнь на нее свою трачу, а она мне смерти желает! Это твоя благодарность?!
Динка зажала уши руками. Крик, правда, все равно было слышно, но хоть слов не разобрать – уже легче.
Таисия тарабанила в дверь еще минут пять, а ее вопли не утихали. Динка все это время не убирала пальцы от ушей. А что там слушать? Можно подумать, Таисия что-то новое скажет. Когда мачеха начинала на нее кричать, то становилась похожа на заезженную пластинку: Динка неблагодарная, бессовестная, от нее куча проблем, и она постоянно усложняет ей жизнь. А когда перечень Динкиных недостатков заканчивался, Таисия зачитывала его по новой: неблагодарная, бессовестная и так далее.
В конце концов мачехе надоело стоять под дверью и она ушла. Динка еще какое-то время слышала, как Таисия громко ругается то из своей спальни, то из коридора. Уже не орет, но и не замолкает пока.
Отняв руки от ушей – пальцы ныли от напряжения, – Динка откинулась назад и растянулась прямо на полу. Закрыла глаза.
Перед мысленным взором возникли сорванные со столбов провода, дома с темными провалами окон, пыльные безлюдные улицы. В такие моменты ей хотелось убежать в Старый Город. Там царила тишина. Кому-то она, может, и казалась гнетущей, но Динку тишина Старого Города всегда завораживала.
За дверью послышался шум воды – Таисия закрылась в ванной. Динка подошла к подоконнику и тихонько включила радио. Телевизор она уже давно не смотрела. Он стоял в комнате Таисии.
Раньше Динка называла ее папиной комнатой и заходила туда часто. Вечерами вместе с папой смотрела сериалы про инопланетян или охотников на нечисть – даже присутствие мачехи ей не мешало. Но теперь Динка туда не заходит. Ей и без телевизора хорошо. Радио – тоже отличная компания.
Радио говорило с Динкой голосами десяти радиостанций. Она слушала их все. Вчера – голос радио «РокЛидер». Сегодня – голос радио «Пульсар». Завтра – голос радио «Эхо столицы». Ну и так далее. Динка не любила, когда каждый день одно и то же.
Кнопка под ее пальцами перескочила на очередную волну, и Динка вовсе не удивилась, второй раз за день услышав знакомую песню. Right Now. Stone.
I’m a stone. I’m falling down. I don’t feel a pain. I become a stone right now. RIGHT NOW! RIGHT NOW!По английскому у Динки были четверки – до пятерок не дотягивала. Ей было неинтересно учиться по учебникам, вникать в правила, поэтому, как говорил англичанин, в ее знаниях было много пробелов. Зато она хорошо усваивала на слух. И запоминала. А еще могла говорить прямо как американка – не отличишь. Учитель всегда восхищенно ахал: «Такое произношение может быть только от природы!». За произношение он прощал Динке даже «пробелы в знаниях». Когда нужно было перевести задание из учебника, она спотыкалась на каждом втором слове, но легко переводила песни, которые слышала по радио. Вот и сейчас перевела без усилий:
Я камень. Я падаю вниз. Я не чувствую боли. Я становлюсь камнем прямо сейчас. Прямо сейчас! Прямо сейчас!Динка забралась на подоконник и прислонилась к стенке оконного проема. В открытую форточку подул ветер. Девочка зажмурилась от удовольствия. Какое-то время она так и сидела, блаженствуя: в уши льется классная музыка, а макушку нежно теребит прохладными пальцами сквозняк.
В животе у Динки внезапно заурчало. Ну ясное дело, ее желудок возмущается. Утром на скорую руку позавтракала бутербродом с колбасой, а с собой взяла только пачку галетного печенья, которое съела задолго до обеда. Но Динка прекрасно знала, что сразу после ванной Таисия пойдет на кухню, а попадаться ей на глаза не хотелось. Придется ждать. Терпи, желудок.
Только час спустя за стеной, в комнате Таисии, на несколько голосов заговорил телевизор. Наверное, включила одно из своих любимых ток-шоу – она их каждый вечер смотрела, не пропускала никогда. Зато теперь, наконец, можно выйти из комнаты – Динка умирала от голода. Но сначала – в ванную. Тело от грязи чужих миров уже чесалось.
Динка тихо, чтобы мачеха не услышала, прошла по коридору до ванной и закрылась изнутри на щеколду. И почему ей приходиться красться, как будто она воришка? Эту квартиру папе и
