Соловей сел, поднял голову. Сплюнул сгусток крови – прямо на ботинок Убера.
– А что взамен? – сказал он. – А, лысый? Ну, давай, удиви меня.
– Я тебя отпущу.
* * *Вскоре они были на месте. Убер оглядел знакомую ржавую решетку, поморщился. Все-таки это было здесь. Если бы он сразу послушал Юру… «Юра, Мика». Убер помотал головой. Не сейчас.
– Вот здесь он, этот дракон. – Соловей показал на закрытую комнату. Ржавая цепь, решетка, мощный замок.
– Хорошо, – сказал Убер. – Открывай.
Соловей вжал голову в плечи. Выпрямился, но Убер уже заметил.
– Что не так?
– Код только Хвост знает, – сказал он. Чуть ли не умоляюще. «Сука», подумал Убер. Вот ведь, поторопишься один раз…
Он шагнул к Соловью, тот отступил, глаза мерзкие – испуганные и злые одновременно. Убер поднял дробовик, замахнулся прикладом…
– Ты же сказал, что отпустишь?! – закричал Соловей.
Убер пожал плечами.
– Ну, я же не сказал, что сразу.
Удар. Соловей опрокинулся в гулкую беспамятную темноту. И только дракон был там рядом с ним.
2. Кто убил Марту– Так как все случилось? – Бармен протирал бокал.
– Все очень просто, – сказал Убер. – Жила-была молодая женщина с дочкой Микой. Красивая женщина. А станция, где они жили, была плохая, только вот сразу этого было не понять. Потому что дракон, который обитал рядом, кормился за счет людей – и внушал им благие мысли. Дракон был продвинутым хищником. А когда съедал жертву, его волны удовольствия заставляли жителей станции чувствовать себя счастливыми.
Молодая женщина встречалась с хорошим парнем. И не встречалась с плохим. Они с хорошим парнем мечтали убежать со станции, вместе с дочкой Марты, конечно. Чтобы оказаться подальше от этой станции и от этого дракона.
И тогда Плохой задумал страшную месть. Следишь за моей мыслью?
Дракон, живший на станции, требовал еды. Все чаще. И чаще. А питается он, какая загвоздка, только живой пищей.
И жители этой станции, чтобы и дальше чувствовать себя защищенными и счастливыми, начали приносить дракону жертвы. В основном это были двое – Мэр и его помощник Соловей. Они все организовали.
Соловей – тот самый плохой из сказки.
Раз в месяц жители деревни тянули жребий, кто пойдет на корм дракону.
Марта тоже тянула жребий. И выиграла – она не стала жертвой.
Но Плохой подтасовал результат. И тут Марта поняла, что бежать нужно сразу, не затягивая.
И попыталась бежать. Но Плохой был начеку. Хороший мальчик, оказавшийся сыном мэра, попросил помощи у отца, чтобы спасти возлюбленную. Тот обещал… и сдал все Плохому.
Марта пошла, чтобы бежать. И ее тайно сцапали люди Соловья.
Соловей надругался над ней. Она пыталась бежать, и он догнал и жестоко убил ее. Или, может, кто-то из его людей. А тело официально передали мортусам, чтобы замести следы.
А всем объявили, что Марту сожрал дракон. Все, как договаривались.
Только вот дракон не поверил. Он же не жрал девушку и все еще был голоден.
Чтобы успокоить чудовище, ему нужно было подсунуть еще одну жертву…
– Какую? – Бармен вдруг перестал протирать бокал и поднял взгляд.
– Я не знаю. – Убер помедлил. – Не хочу знать. Не хочу про это думать. Скажи мне, бармен, будет ли на свете когда-нибудь справедливость? А?
Сердце сжалось так, что стало трудно дышать. Убер прочистил горло.
Бармен поставил стакан на стойку, рядом с лежащим дробовиком. Открыл бутылку и налил виски.
– За счет заведения, – сказал он.
Убер взял стакан, покрутил в руках.
– Спасибо. Шестнадцать граней? Или двадцать?
– Семнадцать. Это уникальный экземпляр… Иногда.
– Что? – Убер поднял взгляд, удивленный.
– Это ответ на ваш вопрос, – сказал бармен. – Про справедливость. И мой ответ: иногда.
3. Наказание мэраВ какой-то момент мэр почувствовал, что в комнате кто-то есть, и поднял взгляд. Чучело медведя угрожающе скалилось из угла. В следующее мгновение от чучела отделилась тень.
Перед ним был Убер. Голый по пояс, весь в крови и синяках, один глаз заплыл. В руках – огромный нож кукри.
– Ты, – сказал мэр. Ноги ослабели.
– Каково это? – спросил Убер. Он перевернул стул, ногой толкнул мэру. Скри-ип. Тот проехал и остановился рядом с мэром.
– Что? – Мэр откашлялся. В горле пересохло. Неужели этот бритый убил и Соловья?
– Быть все время на связи с тем, кто жрет людей. Ощущать его голод. Сытость. Довольство. Кормить его собственными руками.
Тон Убера был жесткий и равнодушный. Мэр понял, что взмок. По спине протянулась ледяная полоса. Этот спокойный тон пугал больше криков и угроз. Его просто собирались убить – и никаких шансов и способов отменить эту казнь не было. Мэр сел на стул, тот жалобно скрипнул – как предчувствие. Мэр вытер лоб ладонью.
– Я… понимаешь ли… – начал он. Давай, соберись. «И начни делать то, что лучше всего умеешь – убеждать».
– Юру убили, – сказал Убер.
– Что? – Сердце стукнулось и замерло. И снова пошло. Мэр покачнулся, без сил опустился на стул. Внутри что-то разрывалось. Медленно, с чудовищным треском. Мир отдалился, стал какой-то ненастоящий.
– Что? – спросил он еще раз. Голос был слабый, почти беззвучный, но скинхед услышал.
– Твоего сына больше нет. Это правда.
– Ты его?!
– Нет. – Убер покачал головой. – А Юра был лучше тебя. Настоящий человек. Его убил твой любимчик Соловей, если тебе интересно. Тебе интересно?
– Нет, – сказал мэр. – Да. Нет.
– Это все, что ты хочешь сказать? А? Подумай.
Мэр подумал.
– Ты… ты не знаешь, что это. Каково это. Когда твой сын… твой ребенок… он делает что-то, что ведет его к гибели… что-то опасное… Неправильное. Неверное. И у тебя нет никаких сил этому помешать. Когда-нибудь ты поймешь, что я чувствовал.
– Это ты приказал Соловью убить Марту?
Мэр поднял голову.
– Нет.
– Да, – раздался голос. Убер вскинулся, повернул дробовик. Голос был женский. Из темноты на свет фонаря вышла жена мэра. Убер вздрогнул, опустил оружие. Лицо ее было плоское и безжизненное, постаревшее. Цветной халат делал тело Светланы бесформенным. Усталое бесформенное чудовище с сединой в волосах.
– Это я приказала Соловью, – сказала она.
– Ты?! – Мэр встал. Снова сел, ноги дрожали. – Зачем? Зачем?!
– Она привела бы его к гибели. Я пыталась спасти моего мальчика.
– Нашего мальчика, – сказал Мэр.
– Моего! Он только мой, он всегда только мой!
– Ты… ты понимаешь, что своими руками… – Мэр засмеялся. Это был страшный, жуткий смех. Смех обреченного. Убер поморщился.
– Во всем виноват он, – сказала Светлана. Посмотрела на скинхеда. – Ты понимаешь, что это он? Хотя бы ты на моей стороне?
– Убийцы часто сентиментальны, – заметил Убер. – И у меня сейчас довольно мерзкое чувство, что самым страшным монстром на этой станции был совсем не дракон.
Но его уже никто не слушал. У этих двоих были свои дела.
– Конечно, ты же мужчина, а мужчины всегда поддерживают мужчин.
– Да блин, – сказал Убер в сердцах. Но его опять не услышали.
Жена мэра… Светлана прошла вперед. Она больше не казалась красивой, только жуткой.
– Я бы убила всех, скормила всех вас этой твари… лишь бы мой мальчик был жив. Даже себя.
– Он ненавидел тебя, – сказал мэр. – Смирись.
– Неправда! Эта девчонка настроила
