Завхоз, понял Артем. Вот как его зовут.
Старичок провел команду в соседнее помещение. Там стояли собранные огромные баулы, двенадцать штук. Даже один лишний, подумал Артем.
– В каждом втором бауле – двести трофейных веганских сухпайков, – начал рассказывать завхоз. – Общий вес баула – около тридцати пяти килограммов.
Ктулху, как самый крупный и сильный, присвистнул. Все добровольцы покосились на него, Викинг засмеялся. Дашка смотрела невозмутимо.
– В каждом первом – оружие, – сказал завхоз. – Те же ППС, по шесть магазинов к каждому. Вон в том бауле с белой меткой – взрывчатка и детонаторы.
– Плюс каждому бойцу выдадим личное оружие с запасом патронов плюс легкое оружие, револьвер или пистолет. Гранаты по три-четыре штуки, систему выбирайте сами. Щипцы для резки проволоки. Боевой нож. Фонарь. Сигнальный пистолет – это вам. – Он протянул его Уберу. – Плюс три заряда к нему.
– А теперь самое главное. Считайте, это бонусом.
Завхоз вместе с помощником вытащили огромную бандуру, с трудом поставили на пол. Диггеры смотрели на это, окончательно офигев.
– Автоматический гранатомет с зарядами, – сказал завхоз с гордостью. – АГС-30, к нему двадцать пять гранат.
Убер присвистнул.
– А-афигеть. Так у нас вообще тяжелая артиллерия!
– Не забудьте заткнуть уши, когда будете стрелять из него – особенно в замкнутом пространстве. Это еще то ощущение, сразу говорю.
– Да мы охренеем, – сказал Дагон. – Это верно. Я эту штуку знаю, это смерть и чума на оба ваших дома. Апокалипсис, а не машинка. Очень крутая штука.
– Теперь с пищевым довольствием, – начал завхоз. Таджик поднял ладонь – завхоз замолчал. Таджик кивнул.
– Консервы мы вам не даем, – сказал он негромко. – Они тяжелые, а накормить вы сможете немногих. Только веганские сухпайки.
– Мы не загнемся там? – спросил Ктулху. – С голодухи?
– А это, при всем уважении, не моя забота, – вежливо ответил завхоз. Таджик молча улыбнулся.
Убер глазами сделал знак. Дагон нахмурился, кивнул.
– Дайте хотя бы несколько пачек сухого супа, – попросил он. – Или бульонные кубики. А то это ж жрать невозможно. Только под угрозой расстрела.
Завхоз сделал вид, что внезапно оглох. Дагон надвинулся на него, навис, как утес. Маленький завхоз поднял взгляд и с вызовом посмотрел на сержанта.
– Хорошо. Что-нибудь придумаем, – сказал наконец Таджик. Завхоз посмотрел на него и вздохнул, как приговоренный к жестокой казни. Отодвинул Дагона в сторону, тот даже поднял брови от удивления, и прошел в подсобку. Вернулся с картонным ящиком, в котором звякали консервные банки.
– Рацию я вам не даю, – сказал завхоз. – Смысла нет.
Убер с Дагоном переглянулись.
– По-доброму ты, знаешь ли, – сказал Убер. – Я прямо растрогался. А ты?
– Не любят нас здесь, – согласился Дагон.
– Радиосвязь на поверхности затруднена, вы и без меня это знаете, – огрызнулся завхоз. – Не больше километра при хороших условиях. Зачем вам вообще рация?
– В смысле? А вторая команда? Как с ней координироваться?
– Какая вторая команда? – Завхоз поднял брови. Убер вдруг понял, выругался. Повернулся к Таджику, растянул губы в неприятной улыбке.
– Можно вас на два слова, мистер Эм? – сказал он подчеркнуто вежливо.
Таджик невозмутимо кивнул.
– Пошли, покурим.
* * *– Начальство отменило вторую команду, – сказал Таджик. – Я ничего не мог сделать. Прости, Убер. Но это факт.
Скинхед посмотрел на него пристально, подвигал челюстью. Хмыкнул.
– Похоже, вы с самого начала не собирались делать два отряда?
– Нет, почему. Был такой вариант, – протянул товарищ Ким. – Но, сам понимаешь…
– Знаешь, а Таджиком ты мне нравился, пожалуй, больше, – сказал Убер. – Ясно. Значит, и продовольствие, и оружие для «Обухово», все потащим мы, мои ребята?
– Да. И постарайтесь ничего не потерять.
* * *– Ктулху, что у тебя? – спросил Дагон у брата.
– Они дали мне наган, представляешь? – Ктулху показал потертую кобуру из светло-коричневой кожи. Из кобуры торчала рукоять револьвера с толстым шнуром, продетым в антабку.
– Круть!
– А у тебя что?
Дагон показал.
– Тульский Токарева, – сказал Ктулху. Глаза у него загорелись. – Махнемся не глядя? Твой «ТТ» на мой наган?
– А легко, – сказал Дагон. – Держи.
Он выложил «ТТ» со звездой на рукояти, древний, еще тридцатых годов прошлого, до Катастрофы, века. Выложил вдогонку две обоймы и высыпал горсть патронов.
– Сорок штук, – сказал он.
– Ого! Нормально.
– Давай наган.
– Договор дороже денег, – согласился Ктулху. Выложил на стол кобуру с наганом. Дагон, довольный, потянулся, вытащил револьвер из кобуры. Наган был почти новый, блестящий. Дагон покрутил барабан, поднес револьвер к уху, отщелкал несколько раз, прислушиваясь.
– Офигенная штука, – сказал наконец. – Класс! А патронов сколько?
Ктулху невинно улыбнулся.
– Два.
Молчание. Дагон посмотрел на Ктулху.
– Вот ты сволочь.
* * *Когда Таджику сообщили о ЧП, он даже глазом не моргнул. Лицо осталось невозмутимым, бесстрастным. И только внутри у него все клокотало от тревоги. «Валерьянку пора пить, вот что, – подумал Таджик. – Даже моих нервов уже не хватает на этого Убера».
Когда смершевец добежал до руддвора, прошел уже час.
– Что случилось?
Дагон засмеялся. Таджик разозлился.
– Хватит ржать, сержант. Говорите толком. Что тут у вас происходит?!
– Да вон, приморцы приходили Убера арестовывать… – Сержант опять с трудом подавил смех, выпрямился. Лицо побагровело.
– И что вы?
– Ну, мы поржали. – Дагон не выдержал и захохотал.
Таджик почувствовал смутное нарастающее беспокойство. «Поржали они». Поржали. «О, аллах милосердный, что они там натворили? За что мне это?»
– Где Убер?! – резко спросил он.
Дагон пожал плечами.
– На месте. Дурака валяет, как обычно. Слышите?
Точно. Из тупика доносился хохот Убера и его громкие насмешливые комментарии. Из-за эха слов было не разобрать, но понятно, что Убер в своем репертуаре. «Самый веселый психопат метро», – вспомнил Таджик собственное определение и покачал головой.
«Псих и его команда».
– Так, – Таджик помедлил. И тут его осенило: – А приморцы?
* * *Таджик оглядел композицию. Как это до Катастрофы называлось? Инсталляция? Перформанс? Какая уже разница…
– А обоссал его кто? – безнадежно спросил Таджик. Он на мгновение прикрыл глаза, что удержать рвущийся изнутри ржач. Нет, начальник должен быть невозмутимым.
Лейтенант приморцев, избитый и раздетый догола, сидел, привязанный к столбу. Над ним медленно и печально покачивался на шнуре фонарь. Изредка лейтенант мычал, изо рта у него торчал кляп, сделанный из грязной тряпки. И от него шел невыносимый запах мочи.
– Ктулху. Мы не успели его остановить. – Дагон смотрел на Таджика честными глазами служаки. Прямо ел глазами начальство. Таджик вздохнул.
– Смотри, сержант, наберешься ты от Убера плохих привычек… потом переучиваться придется.
– Это не я. Честно.
– Кого ты пытаешься наебать? – риторически спросил Таджик. – Давай, опиши ситу… – Он посмотрел на сержанта. – Нет, отставить, описывать больше ничего не надо. Словами объясни, что у вас тут случилось. Человеческими, а не военными.
Оказалось, отряд приморской военной полиции пришел за Убером в руддвор. Их было человек пятнадцать, все с оружием.
– Они нам нахамили, – сказал Дагон.
Таджик вздохнул.
– Понимаю. И вы достали оружие?
– Нет, зачем? – Сержант, кажется, даже удивился. – Их же всего пятнадцать!
Таджик помедлил. Кажется, он был доволен, но не хотел этого показать.
– Ладно, что дальше? – спросил смершевец.
Избитых приморцев связали и закинули в заброшенный тупик, а их лейтенанта привязали
