– Но ты не шаман, – тихо сказал Аран самому себе. – Ты наш, из армии. Как ты ни маскируйся, а я своих вижу.
Пленник поднял голову и уставился прямиком в камеру.
Ну вот, значит, я действительно прав. Ты знаешь, что такое камера и что значит мигающая синяя лампочка. Ты знаешь, что я смотрю сейчас на тебя.
Губы пленника скривились в презрительной ухмылке, а затем беззвучно прошептали что-то отдаленно похожее на серию ругательств на турите, предлагающих адресату идти очень-очень далеко и по пути выполнить серию непристойных действий с самим собой.
Вот я и говорю, наш, подытожил Аран их беззвучный диалог.
Лицо пленника показалось ему знакомым, как будто он лично знал его. Но это было маловероятно. Аран мысленно сказал себе, что за столько лет вдали от дома лицо любого алиота, даже такого малоприятного экземпляра, как этот, легко могло показаться знакомым или даже родным.
– Синти, останови трансляцию.
– Трансляция остановлена.
Видео с камеры рассыпалось на мелкие кусочки, и возобновился показ мотивирующих фотографий. На экране появилось изображение довольных колонистов, которые с улыбками заносили вещи в небольшой, но комфортабельный дом с собственной лужайкой, который только что был напечатан строительным модулем. Ряды точно таких же домов заполняли всю правую часть экрана, тогда как в левой части гигантские строительные машины ровняли с землей стеклобетонные постройки алькафрахян. Да, та еще была кампания, подумал про себя Аран. Сложная, но интересная. Такой отпор они нам дали, кто бы мог ожидать такого от этих примитивных гуманоидов.
И тут Арана осенило. В те далекие времена он был вторым пилотом десантного корабля для секретного подразделения особого назначения. Основной целью большинства операций было проникновение в тыл противника с небольшой наземной ударной группой, которая должна была незаметно пробраться на какой-нибудь стратегически важный объект и взять его под контроль изнутри. Как правило, это была база противокосмической обороны или атомный реактор (алькафрахяне не знали более мощных источников энергии).
Конечно, все можно было сделать гораздо проще, ведь осадные звездолеты Конфедерации даже не регистрировались допотопными эхолокаторами алькафрахян, но речь шла о колонизации, и приказ верховных главнокомандующих в несколько тавтологической форме предписывал «избегать любого вреда экосистеме планеты, которого только можно избежать».
Растительный и животный мир планеты находились в состоянии один из двенадцати по шкале Аль-Мактуби, что более повседневным языком означало райские условия для жизни. Конфедерация хотела изрядно пополнить бюджет, а ответственные за проект служащие – набить карманы, продавая по заоблачным ценам коттеджи класса гиперлюкс. Насколько Арану было известно, в таком формате был построен всего один город, и очень скоро вся поверхность планеты стала до боли похожа на панорамные виды столицы.
Как бы то ни было, Аран помогал пилотировать в десятке подобных операций, и в последних двух из них тот самый мужчина, который сейчас был прикован к стулу на нижнем ярусе корабля, командовал спецотрядом. Аран наморщил лоб, пытаясь освежить в памяти далекие события. Он, кажется, получил повышение после смерти предыдущего майора… Как же там его звали… Как-то на «М»… Мантурдт… Макэкрн… Макхэкв! Точно, Макхэкв Эль-Зартшти! Он же еще потом в новостях был, когда дворец Эль-Ната брали!
Аран заерзал на постели от возбуждения. Его вдруг переполнила гордость за свою прозорливость, и это еще больше улучшило его настроение. Вот Эль-Нат порадуется такому дополнительному бонусу! Аран прыжком вскочил с кровати, проигнорировав жалобы своих коленей, изрядно недовольных таким началом дня, быстро натянул на себя одежду и вышел из комнаты.
Гидравлический замок издал низкий шипящий звук, и тонкая дверь из сверхпрочного сплава отъехала в сторону. Аран пригнул голову и шагнул внутрь бывшей каюты технического персонала, которая была переоборудована под камеру допросов. Всего таких комнат на корабле было десять, и они были точь-в-точь идентичны, с одним-единственным различием: только в одной из них в шкафу у стены находился ящик с пыточными инструментами. Такое ценное оборудование имелось на корабле лишь в единичном экземпляре.
Аран вышел на середину комнаты и остановился, опершись руками о стол. Макхэкв поднял голову. Несколько долгих мгновений они пристально разглядывали друг друга. На их лицах не было ни злобы, ни злорадного ликования, ни торжества, ни паники, только неподдельное любопытство.
С таким видом обычно разглядывают фотографию старого знакомого, случайно увиденную в Интерпланете. Когда-то он был близким человеком, но потом жизненные пути разошлись.
И вот смотрит на тебя с экрана голограммной панели уверенный в себе человек в дорогом костюме, который с самодовольной улыбкой опирается на свой личный планетолет последней модели, припаркованный где-нибудь возле казино в Монтернако или на нетронутых просторах эксклюзивных курортов Сельдивского Пояса.
Или, наоборот, на фото простой рабочий категории гамма в потертом комбинезоне, который сидит один в тесном жилом блоке, построенном еще во времена Эль-Хебреса. На столе перед ним открытая банка с синтетическим мясом, а на стене старый 2Д-ретранслятор с социальным доступом в сеть.
Но суть от этого не меняется. Интересно, конечно, как он дошел до жизни такой, но не более того. Интересно, но не суть важно.
– А ты постарел, – сказал наконец Аран.
– На себя посмотри, – беззлобно отозвался Макхэкв.
– Я и не знал, что ты в этом ударном отряде был.
– Откуда же тебе знать-то, высшая степень секретности. А я вот всю твою биографию перед операцией наизусть должен был выучить. А что, неужели узнал?
– Узнал. Не сразу, но вспомнил все-таки, что лично тебя тогда на космодром забрасывать летал. И потом на этот атомный гиперреактор, от которого у них полпланеты питалось.
– Хорошая память у тебя.
– Не жалуюсь.
Наступило неловкое молчание. Аран переступил с ноги на ногу, и его колено пронзила острая неприятная боль, как будто по суставу прошлись наждачной бумагой. Выругавшись про себя и пытаясь не показать виду, он опустился на стул.
– Что, суставы пошаливают? – не удержался Макхэкв.
– Да пошел ты, – осклабился Аран, невольно приподняв голые брови от удивления.
Такой проницательности он от своего собеседника не ожидал.
– Ну какого ты, спрашивается, столько лет у этих кочевников жил? К истокам, что ли, потянуло? Нет бы сам ко мне пришел, лет так пару тысяч назад, раз уж у тебя сферы были. Знал же наверняка, чем я занят. Нашли бы общий язык. И перед Эль-Натом я бы за тебя замолвил слово. Давно бы уже проход на Терру открыли, а там бы за пару десятков лет генетический модуль построили… Сейчас не сидел бы здесь с рожей как у мумии.
Макхэкв ничего не ответил.
– Ну чего тебе надо-то было? Неужели ты все еще верен правому делу Конфедерации? – сказал Аран с издевательским пафосом в голосе. – Да им же наплевать и
