– То есть накрылись твои научные статьи?
– Да нет, отнюдь. Я больше чем уверен, что подобная фальшивка еще больше шума наделает. Просто, если честно, я несколько разочарован. Я думал, что открыл новую страницу в древней истории. А оказалось, что имею дело с фальсификацией.
– Ну я бы так сокрушаться не стал. Это, возможно, величайшая фальсификация в истории человечества, – сказал Вика с показным оптимизмом.
– Поживем – увидим.
Алексей Степанович неуверенно посмотрел на бутылку водки, в которой оставалось еще больше половины.
– Мне что-то расхотелось, – сказал Вика, поймав его взгляд.
– Я тоже больше не буду, мне завтра к первой паре в универ. Ладно, Вика, давай, я спать пойду. Прибереги свое зелье для какого-нибудь радостного события.
Алексей Степанович отправился в ванную, шаркая тяжелыми тапками по линолеуму, а Вика принялся убирать со стола.
Облака за окном слегка разошлись, и из образовавшегося небесного просвета выглянула полная луна. Ее серебристый свет тут же разлился по мокрым крышам домов и безлюдным дворам. Далекие звезды неизведанных миров так и остались скрыты за унылой завесой плачущих облаков.
Глава 12
Пир во время чумы
Ножовка в руках Андрея начала предательски подрагивать. Зубцы пилы изрядно затупились, и процесс сильно замедлился. Видимо, этот инструмент был все-таки рассчитан исключительно на человеческие кости.
Рука Андрея онемела и легко подрагивала от прилагаемых усилий. Андрей не останавливался и продолжал водить ножовкой из стороны в сторону с фанатичным остервенением. Руки Макхэква и одна нога уже были свободны. Оставался один-единственный винт, которым кандалы на его левой ноге крепились к ножке стула, и, как это обычно бывает, последний винт отказывался сдаваться.
Андрей видел глубокую прорезь в его металлической поверхности, но вот уже несколько минут эта прорезь не становилась глубже. Андрей вытащил ножовку и посмотрел на лезвие. Большинство зубцов превратились из острых пиков Гималаев в пологие склоны Уральских гор, и Андрей с горечью отметил, что теперь этой ножовкой можно с успехом распилить разве что масло.
Макхэкв беспомощно наблюдал за происходящим с высоты своего места. Это бездействие давалось ему едва ли не с бо́льшим трудом, чем Андрею его механический труд.
После секундной паузы Андрей надавил на ножовку с новыми силами. Она громко взвизгнула и вылетела из паза со стороны ручки. Андрей и Макхэкв издали разочарованные возгласы, состоящие практически из одних ругательств. Несмотря на то что смысл сказанного был очевиден для них обоих и без перевода, Полиглот-5000 услужливо продублировал сказанное.
Андрей и Макхэкв посмотрели друг на друга. Андрей начал прилаживать лезвие ножовки на место, но болт, который держал его, начал прокручиваться на месте. Резьба была сорвана. Взгляд Макхэква упал на увесистый молоток, который Андрей оставил лежать в проходе.
– Андрей, немного осталось, попробуй молотом этот штырь доломать.
Андрей неуверенно взял в руки тяжелую кувалду.
– Так можно и полноги разнести.
– А ты бей аккуратнее, прицельно. От синяка на ноге еще никто не умирал. У нас есть проблемы поважнее.
Андрей взял молот в обе руки и начал медленно намечать траекторию удара, пытаясь прицелиться получше и довести движение до автоматизма. Ударная поверхность молота была размером с кулак, и было непросто рассчитать удар так, чтобы он пришелся исключительно по металлической поверхности кандалов, не задев ноги Макхэква.
В конце концов Андрей набрался смелости, глубоко вдохнул и со всей силы опустил молот вниз. Макхэкв взвыл от боли, и в следующую секунду он оказался на коленях на полу. Макхэкв обхватил ногу руками и принялся тихо покачиваться из стороны в сторону, прикрыв глаза и медленно шевеля губами.
Андрей испуганно смотрел на него.
– Ты как?
– В порядке, – выдавил из себя Макхэкв.
Он медленно поднялся на ноги, опираясь рукой о стол. Затем осторожно пощупал ушибленной ногой пол и наконец решился опереться на нее полностью. Сделал несколько шагов, дергая верхней губой от боли.
– Нормально, идти могу. Давай выбираться отсюда.
Ксермет оглядел свою новоиспеченную армию. Некий ехидный голос внутри подсказывал ему, что с такими солдатами это будет его последний военный поход. История всех пленников, которых ему удалось освободить из заточения, была одной и той же. Люди в черном появились в их деревне (как правило, удаленной) на повозке без лошадей, убили несколько человек с помощью какой-то магии на расстоянии, согнали всех жителей в кучу, угрожая им дальнейшей расправой, а потом затолкали в повозку столько народу, сколько туда могло войти, особенно не разбираясь, кого взять с собой, а кого оставить.
Затем было несколько дней в дороге, в полной темноте. По прибытии в Арар их всех приводили сюда, в эту комнату, распихивали по странным лежачим камерам, которые были отделены от коридора прозрачными дверцами. Каждый день люди в черном возвращались, забирали человек десять и куда-то уводили. Никто из пленников никогда не возвращался обратно.
Зал, в котором находились камеры, был огромен. В общей сложности здесь было девятнадцать рядов с ячейками, разделенных узкими коридорами. Каждый такой стеллаж был около двухсот локтей в длину. Таким образом, по приблизительным оценкам Ксермета, здесь можно было держать в одиночном заточении целый легион королевской армии. Большинство ячеек были маленькими, но имелось также несколько ячеек побольше и две совсем большие, размером с целую комнату. Видимо, для простых солдат? Общая камера?
Когда Ксермет и его спутники обнаружили, что в некоторых камерах находятся пленники, их первым импульсом было попробовать разбить прозрачные двери. Однако материал, который казался таким хрупким, никакому физическому воздействию не поддавался.
Тогда Ксермет вспомнил про то, как странный треугольный предмет в арсенале убитого им солдата без труда смог открыть узлы в нити, которая связывала их за шеи. Тогда Ксермет начал по очереди подносить к прозрачной двери другие вещи, которые он нашел в карманах солдата, пытаясь найти какое-нибудь отверстие, хоть отдаленно напоминающее замочную скважину.
Когда он прижал к двери маленький черный предмет округлой формы, гладкая поверхность перед ним вдруг на секунду
