— Медленно опусти оружие на землю и повернись, — Томас Шелби удерживал её на мушке своего револьвера, так как своевременно заметил постороннего из окна своего кабинета, благодаря своей паранойи. — Кем бы ты ни была, какие бы счёты у тебя ни были с моими гостями, давай без крови у меня дома.
Голосовые связки, казалось, замёрзли и попали в оковы, как реки в зиму 1917 года. Картер не могла оторвать взгляда от воркующих голубков, отмечая про себя, что Соломонс не выглядит принуждённым этой девушкой к проявлениям чувств, которые они сами когда-то испытывали друг к другу. Или не испытывали? Было ли что-то? Или он изначально знал о хранилище и только обрабатывал её, чтобы однажды увеличить свои богатства. Альфред громко засмеялся, а Роза захотела закричать, но голосок её прорезался лишь немного.
— Я не могу, мистер Шелби, — прошептала Роза, выдавливая из себя слова сквозь застрявший ком в горле. — Меня предали. За предательство нужно заплатить.
Мужчина медленно подошёл с левой стороны и так же медленно потянулся за оружием, не замечая сопротивления со стороны Розы. Он аккуратно забрал пистолет и рука Картер резко опустилась. Он либо спас её от ошибки, либо это и была ошибка.
— Я присылал цветы на Вашу могилу, мисс Флэтчер, — мужчина удивлённо осмотрел знакомое лицо, а затем коснулся плеча женщины, чтобы убедиться, что она настоящая. — Но Вы не опиумный бред.
— Выживать — это то, что я умею, Томас. Мы бы пообщались на эту тему, и я уверена, что это было бы конструктивно, но если Вы не собираетесь отчитать меня за проникновение на Вашу территорию, мне нужно уходить. А если собираетесь, то уходить нужно быстрее, чем Вы начнёте.
— Алфи знает? — У Шелби стала складываться картинка близкая к действительности, поэтому он начал задавать подходящие вопросы.
— Всегда знал.
— Я подозреваю, что всё довольно сложно между вами. Вам стоит знать, что Всё, что Вы там видели нужно для дела. Не делайте поспешных выводов.
— Это не имеет значения, — Роза достала из обоймы пистолета патрон и отложила его отдельно в карман, чтобы впоследствии нацарапать имя.
— Я уверен, что имеет для Вас, мисс Флэтчер.
— Картер. Мисс Картер. Но это тоже больше не имеет никакого значения, — произнесла женщина одновременно с другим своим «я» в своей же голове, затем сдержанно и неуместно улыбнулась, учтиво склонив голову. — Всего доброго, мистер Шелби. Очень надеюсь, что нам не придётся больше встречаться, и Вы всё же решите, что это был опиумный бред. Для всех так будет лучше.
Комментарий к 11.
Я знаю, знаю. В следующей главе все объяснения.
========== 12. ==========
Часы на карманной цепочке размеренно тикали и раздражали Алфи тем, что скоротечность времени была единственной стабильной единицей в его жизни. Но и это тоже было против него. Мужчина бросил на пол обрамлённый золотом хронометр и яростно стал бить по нему каблуком своей налакированной туфли. От дорогих часов остались только обломки, да шестерни, а раненная на фронте нога отозвалась уже забытым болевым синдромом.
— Я так понимаю, это значит «нет», — Шелби сидел на диване в своём кабинете и наблюдал перед собой разъярённого медведя, хромающего к его столу.
За стенами просторной комнаты громко играла музыка, и бурно веселились гости Томаса, происходящие из самых разных социальных классов и сфер деятельности. Под большим количеством алкоголя и снежка они все в итоге вели себя как свиньи, и аристократа невозможно было отличить от простого цыгана. Алфи без ненужных ему разрешений уселся за рабочим столом хозяина дома, достал себе листок с ручкой и стал что-то писать.
— Это та самая дочь комиссара, мистер Соломонс. У неё нет мозгов, зато есть интерес к тебе и желание насолить своему папочке, — Том был вполне доходчивым и выражался более чем ясно без озвучивания конкретных желаемых действий. — Это такая удачная комбинация, прекрати себя вести как баран. И что ты там вообще делаешь?
— Пишу письмо своему голосу разума, поэтому заткнись нахуй, — еврей уже было начал обращение к Розе, а затем яростно скомкал лист, бросил в урну и достал чистый. — Я похож на шлюху, Том? Похож?! Это ты своим хуем беспринципно проталкиваешь себе пути, вот сам и пихай его куда попало. А я в петлю лучше залезу, чем на эту шмару. Ты видел? Вся рожа в кокаине, она его жрёт что ли?
— Было бы всё так просто, я бы справился и сам. Но она наслушалась в городе баек и приехала сюда, потому что услышала, что ты тоже приглашён.
Отложив ручку и оставив лист на столе нетронутым, Соломонс угостился сигаретой из запасов Шелби и помотал головой, упрямо отрицая своё участие в плане. За время от начала войны с законом до того самого мгновения цыгане и евреи оформили для полиции каждого итальянского бандита в Лондоне, чем постепенно прекратили существование их следующего по курсу Дарби Сабини клана, расширили влияние Алфи в столице и выкупили семью Томаса у нового комиссара. Сделано было много, крови пролито ещё больше, потери не забывались. Но и этого оказалось мало для возвращения в привычный круг, ведь инспекторы прижимали букмекеров Шелби и Соломонса, как продажных девок в грязных сортирах. Винокурня терпела невиданные до этого нелёгкого времени убытки, а о рэкете вовсе речь не велась. Но в этой куче беспросветного дерьма внезапно появился проблеск. Из Нью-Йорка в Лондон прибыла юная, единственная и воистину неуправляемая дочь комиссара. Поговаривали, что подмять под свой зад всю Англию ему не составляло труда, а совладать с собственным отпрыском — не удавалось. Девчонку звали Вирджинией, она была мила на вид, скудна умом, неправильно амбициозна и отвратительна характером. Единственная сфера интересов дамочки ограничивалась дорогими развлечениями, пьяными вечеринками, грязным сексом и наркотиками. И лови её по всей Англии заботливому любящему папаше с её-то тягой к приключениям. Чёткий предприимчивый прицел Шелби заприметил её в одном из пабов Лондона, где она без умолку трепалась о прелестях родственных связей в верхушках закона и вседозволенности благодаря оной. Также барышня обмолвилась о своих фантазиях вступить в ряды банды и вытрепать своему тирану-отцу все нервы за то, что пытается посадить её под домашний арест. Девушку накормили
