— А если она уже была в Маргейте и подумала, что я её ограбил, а потом увидела с этой блядью… Том, она не простит, она не поверит, не поймёт. Это мой конец, Том. Охуеть какая катастрофа. Она не поверит, не поймёт… — потерянно и отрешённо повторял Алфи, накрывая лицо ладонями. — Не поверит, не простит, не поймёт. Ей больно, ей так больно… Она думает, что я предал её, она…не поверит, не простит, не поймёт.
— Как я могу помочь? — Шелби присел рядом, слушая сбитое неровное дыхание еврея.
Реакция Альфреда была более, чем красноречивой. В природе отношений союзника и этой женщины больше сомнений больше не возникало. Цыган подумал о том, что произошедшее выльется ему самому в проблему и не ошибался. Ведь это он подкладывал под Соломонса Вирджинию. Он подтолкнул его к ошибке. И будь на месте Алфи он сам, то желал бы ломать лица, много лиц.
— Никак. Едва твоя девка принесёт документы и всё закончится… Если я не смогу всё исправить до того времени, то разорву наш сраный союз и буду пытаться тебя убить, дружище, — еврей хрустнул пальцами и положил свою тяжёлую ладонь на плечо Шелби. — Потому что свою вину за эту потерю я разделю с тобой, и ты пожалеешь, что не дал ей выстрелить. Ты пожалеешь, понял меня, да?
========== 13. ==========
Чтобы как-то совладать со своими эмоциями, Розалия купила в ближайшей аптеке сильнейший из имеющихся барбитуратов и рассчитала для себя дозу, чтобы находиться в сознании, но разум притупить. Женщина кое-как добралась до Фолкстона, а перед тем, как покинуть Англию, остановилась в отеле и в первую очередь набрала номер телефона, который хранился в чертогах её разума на особенный случай. Она не забыла бы его, даже если бы захотелось. Решающий момент определял её следующее направление, и оно зависело напрямую от того, кто должен был ответить на звонок.
— Salve, Pablo e ‘ al telefono, vi ascolto, — прозвучало на другой стороне линии, и Роза сразу узнала голос мужчины — Пабло Чангретта, один из братьев.
— Pablo, sono Rosalia Carter. Te lo ricordi? — Женщина отрекомендовалась и сразу перешла на английский язык. — Я ищу Луку. Хочу вернуться к делам, если его это заинтересует. Как мне с ним связаться?
— Rosalia? Fabiana, sì, — мужчина припомнил Картер её итальянское имя. — Лука вернулся в Нью-Йорк незадолго после твоего отъезда и дела ведёт там. Он сам с тобой свяжется, если посчитает нужным. Скажи только, tesoro, где ты остановилась?
— «The Grand Folkston». Номер на имя Агнесс Стоун. Передай, что я жду звонка до завтрашнего утра. Предложение ограничивается малыми временными рамками.
Когда телефонный разговор окончился, Розе оставалось только бездействие и медикамент на тумбе у кровати. Она удвоила дозу барбитурата, чтобы скоротать время за сном и, обняв холодную подушку, позволила себе провалиться в темноту.
«Зима была холодной, и ветер злой стонал». Под ногами сержанта Картер тихо хрустели снежные хлопья, её легкий и увеличивающий ловкость вес заметно отягощался восьмикилограммовой автоматической винтовкой. Она огибала высокие и деревья, чьи обнажённые кроны разрастались широко и даровали неплохие точки для локализации стрелков, но это только мимолётная мысль, ведь Розали нужно было добраться до командира, чтобы сообщить об обнаружении врагом и получить дальнейшие приказы. Она забралась на возвышенность и последовала к командиру, который её уже ожидал. Он стоял к сержанту спиной и не оборачивался, но когда Картер коснулась его плеча, мужчина повернулся. Она узнала в нём Алфи Соломонса, который был одет в форму американской армии. Он долго виновато смотрел ей в глаза, пока она не могла и пошевелиться, а затем неожиданно ударил прикладом по лицу. Роза резко подорвалась на кровати, пересекая грань между сном и действительностью. Её дыхание было сбитым, взгляд беспорядочно метался, на лбу выступила капелька пота и руки коснулись собственного лица, проверяя наличие болезненных ощущений. Благо, это оказалось только злой игрой разума. В номере трезвонил телефон, и женщина, осознавая своё местонахождение, а также предполагаемого абонента, медленно поплелась к источнику неприятного звука, чтобы ответить. Она налила себе из графина в стакан холодной воды со льдом, чтобы взбодриться, и приложила трубку к уху, ожидая протяжного и триумфального…
— Роз-а-алия, — довольно и с неким ехидством растянул Лука имя женщины. — Я ожидал, что ты позвонишь гораздо раньше, когда из Лондона донесли весть о твоей гибели. Не знай я тебя, то даже поверил бы. Что же тебя так задержало, la mia anima?
— Одна большая ошибка. Но это обсуждать я с тобой не буду, лучше скажи, заберёшь ли ты меня обратно? — Картер отпила холодной воды из стакана, и её температура вызвала непродолжительные болевые ощущения в лобной доле. — Я всё ещё в форме.
— Охотно верю, но ты ведь знаешь порядок, правда? Чтобы доказать свою лояльность, нужно оказать небольшую услугу.
Ещё бы Роза не знала о том, как попадают в мафию. Когда Чангретта только достал её из военного заключения, он сначала дал ей, как и обещал, платье, туфли, а затем сразу же предоставил пистолет, подписанную пулю и первую цель, чтобы опробовать свою покупку в действии. Эту пулю Картер должна была всадить между глаз какому-то весьма невзрачному парню, но за какие заслуги бедняга почетно пал от её руки, женщина вопросом не задавалась. Она быстро выполнила полученное задание и была принята в ряды итальянской мафии. Расклад, при котором сержант провалилась бы или сбежала, приговорил бы её к смерти, потому что в Италию она никогда не покинула бы живой, пока не позволит Чангретта. Тогда Розалия восхитила Луку утончённостью своей работы, оправдала возложенные на неё надежды и собиралась сделать это снова, чтобы заслужить билет в Нью-Йорк.
— Знаю. Адрес и имя. Я позвоню, когда закончу. Только, Лука, — женщина с досадой цокнула языком, — мне понадобятся средства.
— Ты получишь всё необходимое, piacere per i miei occhi. Но только после того, как станешь полезна. До того справишься своими силами, — этому человеку всегда нравилось наблюдать, как Роза проявляла изобретательность, но в данном случае речь велась о принципе. Чангретта не потратил бы и цента на то, что ему бесполезно. — Брось, когда это было для тебя проблемой?
— Никогда. Ладно, можешь уже раздумывать о платье для меня.
В Уорикшире тем временем палило солнце. Алфи всё так же брезговал находиться между Бирмингемом и этим клочком земли за гранью остального мира. Поиски Розалии продолжались, евреи расползлись по Англии,
