Там ее ждали.
Ученица и ее мать сидели почти у входа — там же устроилась и она, заранее предупрежденная. Три женщины рядом были одеты, как знатные дамы — у платьев пышные юбки и широкие рукава. Напротив — похожий на изваяние налысо выбритый мужчина неопределенных лет с полуприкрытыми неподвижными глазами.
Еще здесь были три женщины с белыми лентами в косах, две девочки, вероятно, из прислужниц в богатых домах, и седой старик, одетый опрятно, но бедно; несмотря на это, все присутствующие поглядывали на него с большим уважением.
В шатре было тихо и пахло сосновой хвоей — странным образом звуки и запахи рынка не проникали сюда.
Из угла неожиданно выскользнула незамеченная раньше маленькая женщина, неся на круглом подносе странной формы котелок и пятнадцать маленьких чашек.
«Сначала чай» — вспомнила Айвиэль. — «Но почему чашек больше, чем нас?»
— Ну, друзья мои и подруги, начнем, пожалуй, — слабым голосом произнес старик. — Девочка, разбей…
Девочка-прислужница схватила чашку, грохнула ее об пол и торжественно проговорила:
— Да не коснется нас под этим кровом ни чужой взор, ни чужой слух, ни чужая мысль!
— Молодец, малышка. Ну же, берите чай, — старик внезапно остро глянул на ошарашенную эльфийку, и Айвиэль послушно протянула руку за чашкой.
Питье было ароматным и чудесным на вкус. Чудились в нем и медовая сладость и мятная свежесть… заваривать чай людей научили эльфы — а те с удовольствием подхватили и развили обычай. Чайное дерево в Белерианде не росло, сушеные листья привозили с далекого востока, но прижимистые и небогатые соседи княжеств эльдар, люди предпочитали отвары местных трав. А до того признавали лишь крепкие напитки и молоко, травяные чаи же считали больше лекарственными зельями…
В Дориате издавна поступали так же, Нарготронд скоро перенял привычки вассалов… и только феаноринги — вот странность-то! — готовы были платить золотом за чай с востока, за тень знакомого вкуса. Это они-то, стремившиеся вырваться из Валинора даже по трупам…
Айвиэль улыбнулась в чашку. Как по ней — уж лучше отвар лесных трав, чем призрак того, что росло дома, и может быть, вырастет здесь.
На нее глядели. Эллет отвыкла от таких взглядов — острых, как стрелы, так глядели на нее тогда, много лет назад, когда она только пришла к людям. «Что-то готовится», — поняла она, и внутри натянулась струна. «От меня чего-то ждут. Возможно, сегодня я узнаю новую тайну… иначе к чему этот человеческий ритуал?»
— Прекрасный цветок расцвел нынче в нашем саду, — внезапно заметил бритый мужчина. — Вот только неизвестно, полезен ли он или ядовит.
— Покамест никто не отравился, — сварливо бросила Дайгрет. — Оставь, Хагур, тут тебе не суд Круга.
— Я вижу то, что было, и то, что есть. Будущее же проницать могу лишь мыслью…
Старик постучал чашкой по низкому столику рядом.
— Без ссор, сестра и брат. Есть среди нас, кому будущее проницать, но это дело неверное. Мы стоим на тверди прошлого, и можем лишь гадать о грядущих небесах…
— Вот именно!
— Так пусть же в круге будет мир, — подытожил старик. — И ты, дева, не сиди в углу, подойди и сядь рядом.
Маленькая женщина, принесшая чай, вновь выдвинулась из тени. Двигалась она как змея, и взгляд у нее был неприятный — змеиный.
Молчание длилось еще несколько минут, пока у всех не закончился чай. Еще немного переглядываний — и, тихо кашлянув, заговорила одна из знатных женщин. Кажется, та, которую звали Нарбелет…
— Кхм… думаю, все — или почти все — понимают, зачем тут собрались, — она внимательно оглядела всех, задержав взгляд, как ни странно, на женщине со змеиным взглядом, а не на Айвиэль. — Новая затея государя: Храм Единого.
— Храм — это, конечно, хорошо, — другая женщина, та, что была с белыми лентами в косах, задумчиво покивала головой. — Но храм, это дело сложное, долгое и дорогое, особенно, если строить не только в столице. В одиночку не потянем.
— А почему в одиночку? — Нарбелет пожала плечами, — клянусь именами Древних, достаточно будет лишь немного поработать языками, и нам все построят бесплатно, ну, почти. Мой отец отдал младшего сына в ученики эльфийскому зодчему, и так поступил не он один — вот пусть на строительстве храмов и осваивают мастерство. Покуда эльфы не наигрались в учителей и не требуют платы, надо взять с них все, что они могут дать.
— Вот! Сразу видно халадинскую княжну! — Дайгрет сделала одобрительный жест. — Мгновенно соображает, как сделать так, чтобы другие работали, да ещё и бесплатно.
— А что скажет наша гостья?
Айвиэль зябко повела плечами под острыми взглядами людей. Прежде ей не случалось слышать такие речи в отношении к своему народу, хотя… люди, обладавшие властью, часто говорили о выгоде, которую можно получить с союзников. Тогда эльдар были владыками людей, а ныне стали… равными? И это значит, что к ним теперь будут относиться, как к королевствам гномов, как к странам Юга Эндорэ, как… как князья относятся к князьям-соседям?
Оскорбленная гордость тихо пискнула и затихла — то, что ее позвали на такой разговор, означало доверие, большое доверие — лично к ней. И по сути ведь женщина была права…
— Я скажу: да, — заговорила Айвиэль, осторожно подбирая слова. — Мы и впрямь хотим украсить Эленну, как игрушечный домик для детей… а с детей не требуют платы.
— Благодарю, светлая госпожа, — Нарбелет склонила голову, — За честный ответ. И… как гласит древняя поговорка: ласковое дитя в трех домах кормится, а злое и из родного гонится. Будем ласковыми детьми? — она улыбнулась, оглядев круг.
— Дело ясное, будем! — со смехом отозвались ей. — Не чьи-нибудь детишки, а Единого Отца! Ради такого дела можно постараться.
— Дело, которое может принести много пользы, — Нарбелет потерла руки жестом гнома, предвкушающего выгоду.
— Связать отдельные нити в прочную ткань, — сказала другая женщина.
— Сплотить кланы и не допустить возрождения родовой вражды.
— Организовать школы для таких, как мы, облегчить жизнь и нам и простым людям, — вставила Морэндис.
— Лучше присматривать, не злоумышляет ли кто.
— Денег поднять!
— Да какие деньги, нынче и князья-то расписками да натурой торгуют…
— Со временем появятся! Вспомните, какие
