Габриэль молча посмотрел на Михаил и отвернулся.
— Ты сделал правильно, — констатировала Михаил, и Дин так и не узнал, что именно сделал Габриэль.
«Импала» подъехала к ангару возле входа в бункер.
— Это еще что за черт, — вполголоса спросил Дин в пространство, глядя на стоящего посреди заросших каменных плит рыжего худого мужчину в черной водолазке и брюках настолько узких, что непонятно, как он вообще садится.
— Именно черт, — отозвался Азирафаэль. — Это Кроули. Тот, о котором я говорил. Настоящий.
— Привет, ангел! — воскликнул Кроули, подходя ближе. — О, я смотрю, вы откопали Михаил! Ты где была, птичка моя, Хастур половину ада чуть не загрыз, когда решил, что ты пропала.
— Зато Хастура не было на Земле, пока он не знал обо мне и боялся, что это ловушка, — отозвалась Михаил, не отреагировав на «птичку». Габриэль всю дорогу рассказывал ей о том, что происходило на Земле в тот год, пока она отсутствовала.
— Умно, — кивнул демон. — Но ты вовремя. Мой тезка, которому я за экспроприацию собственного имени откручу голову собственными руками, сообщил о вашем местонахождении, и Вельзевул готовится неожиданно прийти сюда. Мне чисто разузнать: вы собираетесь баррикадироваться в бункере?
— В бункере будут Хасс и люди. По крайней мере, Дин Винчестер, — ответил Габриэль. — Будут ли с вами демоны верхнего ада?
— Не должны, только если один… или два. Не больше, потому что Вельзевул не собирается посвящать всех в свои семейные дела, — Кроули огляделся. — Это хорошее место, — сказал он. — Я передам Вельзевул, что нашел поле для битвы.
— Ангар? — уточнил Дин. — Оригинальный выбор. Отгоню-ка я машину.
— Шевроле шестьдесят седьмого, — со знанием дела оценил Кроули. — Неплохой выбор для человека в рубашке на футболку. И год был хороший, единственный минус, Хастур узнал, что такое телевидение, и стал вмешиваться во все новости, которые я смотрю. Габриэль, что с тобой? — вдруг резко сменил он тему.
— Ничего, — отозвался архангел, но Дин, обернувшись, увидел, как на его лице золотом проступают письмена на енохианском.
— Ты взял слишком много, — Михаил взяла его за руку, и золотые потоки слов, проступившие на коже его ладоней, устремились в ее сторону, перетекли к ее вены. — Даже мне уже тяжело.
— Я должен… ее победить, — запнувшись, ответил Габриэль. — Я не был уверен, что смогу, но я должен.
— Чего взял? — не понял Дин. Кроули вдруг отшатнулся:
— Ты что, совсем уже?! — злобно заорал он. — Я зачем это все делаю, ради вас всех, проклятые лицемеры?!
— Да что он сделал-то? — спросил Дин.
— Забрал благодать Хассалеха, — отозвался Кроули. — А я-то думаю, что от него на всех уровнях такой фон, что хочется упасть и окопаться.
— Габриэль… — побледнел Азирафаэль. — Он же не сосуд, он умирает! Медленно умирает!
— Я возвращу ему благодать, как только разделаюсь с Вельзевул, — ответил Габриэль и отвернулся. — Как ты и сказал, умирает он медленно, поэтому я успею.
— Это же ребенок! — пораженно проговорил Дин. — Не абстрактный, а твой! Твой собственный!
— Вот я его и защищаю, как могу, — рявкнул Габриэль. — И ничто мне не помешает, ни Вельзевул, ни весь ад, ни какая-то людская мораль, — и он исчез. Кроули закрыл лицо руками.
— Я пошел против Вельзевул, потому что она могла использовать Хасса, но… но я подумать не мог, что это будет делать архангел.
— Я тоже, — добавил Азирафаэль.
— Скажи об этом Вельзевул, — вдруг сказала Михаил, обращаясь к Кроули. — Тогда она будет тут через пять минут. Мы сразимся, Габриэль победит и возвратит Хассу его благодать, пока тот даже не успеет ничего заметить. Я сама дам Хастуру знать, что буду ждать его.
— Не лучше ли фактор неожиданности? — подал голос Азирафаэль.
— Он все равно узнает, что я на Земле, — ответила Михаил. — Уже узнал. Я вызову его на поединок, и тогда во время сражения он будет только со мной, что обезопасит остальных.
— Кажется, на этот раз правильной стороны вообще нет, — заметил Кроули. — Даже моя собственная какая-то… — с этими словами он исчез.
— То есть, это нормально, выпить благодать собственного сына, чтобы потом убить его мать, — Дин развернулся к Михаил. Азирафаэль попробовал его остановить, но Дин вырвался, подошел совсем близко к архангелу.
— Нам приходится жертвовать теми, кого мы любим, — равнодушно отозвалась она. — Габриэль жертвует сразу двумя: Хассалехом и Вельзевул.
— Да ему лучше уж в аду, чем с такими, как вы! Любит он. Любил бы — не вел себя как последняя скотина: убить мать своего ребенка его же силой!
— Хассалех будет жить, — монотонно отозвалась Михаил. — Габриэль вернет ему его благодать, а ад не станет притязать на сына архангела.
— О-о, сын архангела, действительно. А то, что он сын владыки ада? Как он будет жить с тем, что убил собственную мать? Или что его отец это сделал?
Азирафаэль мгновенно вспомнил, что говорил ему Кроули: Вельзевул не стала бы убивать Габриэля в случае победы. Михаил спокойно смотрела на Дина прямо ему в глаза, лицо ее оставалось бесстрастным.
— И Хассалеху, и Габриэлю будет кого любить после этой битвы, — проговорила она, добавив про себя «в отличие от меня». — Я попрошу меня оставить. Мне надо вызвать на поединок герцога ада, и я не советовала бы вам встречать его до того, как он будет связан со мной правилами боя один на один.
========== Часть 9 ==========
Оставшись одна, Михаил несколько раз обошла открытый ангар, измеряя шагами поле, прикидывая, как все будет происходить. Ангар был огромен, поверхность была ровной — удобно, не надо думать о том, как бы не споткнуться, да и Хастур нигде не запрячет свои ловушки. Сколько сосудов он ей уничтожил с первого тысячелетия — не сосчитать.
— Хорошее место, — раздался за спиной низкий голос. Михаил даже не обернулась, продолжая осматривать площадку; она и так знала, что Хастур, замотавшись в длинный выцветший плащ, держащийся на одном страхе перед герцогом, сидит на земле, чуть согнув длинные ноги в высоких сапогах, подбитых гвоздями, которые носил еще
