Со своего насеста я могла видеть отдаленное сверкание моря и изгиб залива. При помощи сверхъестественного зрения могла даже заметить пятно низких красных крыш. Я была права: Фэн выставила меня всего лишь в нескольких дверях от нужной. Для большинства духов путешествие на такое расстояние было бы невозможным из-за их хрупкого облика и невозможности идти по прямой. Но я пока не стала призраком, и у меня была лошадь.
Хотя я ехала так быстро, как только могла, Чендане все равно приходилось выбирать дорогу между деревьями и валунами, поскольку я старалась больше не просачиваться сквозь твердые предметы. Я заподозрила, что каждый раз, проделывая этот трюк, теряю немного плотности. Что еще хуже, я часто теряла направление среди массивных стволов и была вынуждена снова взбираться наверх, чтобы сориентироваться. Время от времени я дула на чешуйку Эрлана. Ни разу не получив отклика, я все-таки продолжала это делать в смутной надежде на его появление. Часы тянулись, пока не настала ночь, а расстояние до моря сокращалось до ужаса медленно. Я-то наивно полагала, что смогу добраться туда на следующий день или послезавтра – но, к сожалению, мне понадобилась почти неделя, чтобы доехать до окраин порта.
Мы подъехали к Малакке с севера и двинулись вдоль залива.
Едва закончился лес, Чендана свободно поскакала легким галопом, и мили песка исчезали под ее копытами. Мы проехали мимо рыбацких деревушек с деревянными домишками на сваях, возвышавшимися над водой, и лодками, сушившимися на пляже. Над огнем коптили рыбу, дети безо всякой одежды играли на мелководье. Я молнией промчалась мимо них, оставшись незримой и незамеченной. Даже голодные духи держались от меня подальше. Жажда вернуться домой тянула меня, словно рыбу на леске. Меня трясло от волнения, потому что происходило нечто странное.
Резкие боли начали терзать тело, перемежаясь с периодами ошеломительной слабости, будто кто-то высасывал мозг из костей. Обследовав себя, я не нашла видимых ран, но и отрицать происходящее не могла. Я страдала от какого-то злого недуга. Если бы не моя маленькая лошадка, я никогда не смогла бы вернуться, однако она несла меня вперед даже тогда, когда я от слабости не поднимала головы.
Эти моменты изнеможения приходили и уходили, но волновали меня не только они. Одежда тоже начала меняться.
Вместо обычных пижам, в которые Ама одевала мое неподвижное тело, появлялись сэмфу[59] и свободные хлопковые платья, в которых я обычно гуляла по дому. Со временем вещи стали еще более формальными. Баджу, которую я редко носила, однажды даже кебайя матери. Когда это случилось, меня охватил ужас.
Неужели они готовили меня к похоронам? Но одежда продолжала меняться, а я оставалась в мире живых. И все-таки тревога усиливалась.
По мере приближения начали появляться здания складов, и я поняла, что мы уже рядом с конторой Тиан Бая в семейном хранилище Лим. Искушение остановиться и увидеть его было непреодолимым, и я свернула. Последняя встреча состоялась поздно днем, в тишине и покое, а сейчас был полдень, и яростное тропическое солнце нещадно палило. Склад кишел кули, обремененными корзинами и мешками. Я замерла на узкой наружной тропке, будучи невидимой для костлявых полуобнаженных мужчин, которые гнули спины под обжигавшим солнцем. Их грудные клетки выпирали наружу, а ногти почернели и обломались по краям. Некоторые подстригали волосы в западном стиле, как и Тиан Бай, но большинство все еще носило длинные сальные косички, в то время как передние части голов сверкали выбритыми полумесяцами. Ужасная вонь пота исходила от их тел, когда кули пробегали мимо меня.
Соскользнув со спины Ченданы, я пробралась через поток людей, вздрагивая из-за того, как рабочие инстинктивно избегали меня – точь-в-точь как чумную собаку. У входа меня одолел новый приступ слабости. Шатаясь, я перешагнула порог и опустилась на колени прямо на пол. До меня доносились резкие приказы и тяжелый шум шагов. Несмотря на нематериальность, я очень боялась быть затоптанной и постаралась встать. Именно в этот момент я услышала тихий уверенный голос Тиан Бая.
Он выглядел худым, а под глазами виднелись тени, которых я не помнила. И все же он прошел в заднюю комнату знакомой мне легкой поступью. Я заковыляла следом. Тиан Бай казался более строгим, не таким скорым на улыбку, как раньше. Все его разговоры были посвящены только делам. Меня поразило его знание китайских диалектов: хок-кьень, кантонский, хайнаньский, а также малайский и даже немножко тамильский. Но чему удивляться? Большинство местных жителей владело по крайней мере двумя или тремя наречиями. Мое почтение, скорее всего, возникло потому, что это был Тиан Бай, а я уже привыкла восхищаться им во всем.
Полдень плавно перетек в послеобеденное время, и я сказала себе: ну вот, увидела его, нужно ехать домой. Но все равно медлила. Я тревожно всматривалась в него, выискивая признаки лживости на этом открытом лице. Тиан Бай сидел за столом и занимался бумагами, попутно перекусывая тем, что принес слуга. Он заключал договоры и делал вычисления на счетах-абак, легко двигая запястьем. Наблюдая за его работоспособностью, я легко могла представить, почему его дядя предпочел племянника собственному испорченному сынку. Наверняка обвинения Лим Тиан Чина были простой ревностью, однако сомнения оставались. Теперь, совершив путешествие в страну мертвых и увидев, что страсти и вражда длятся даже после гибели, я не могла бы назвать подобные вещи невероятными.
Позже в комнату вошел немолодой мужчина с пачкой бумаг.
– Еще не закончил? – спросил он Тиан Бая. Тот потряс головой. – Твой дядя слишком уж тебя загружает. – У посетителя был пронырливый вид, не вызывавший моего доверия, и, прислушиваясь к их диалогу, я подбиралась ближе, пока не встала у плеча Тиан Бая. – Уверен, он рад твоему приезду из Гонконга. Многие люди считали, что ты никогда не вернешься.
Тиан Бай нахмурился.
– Кто так говорил?
– Толковали, будто там тебе больше нравится.
– Они ошибались.
– Неужели?
Тиан Бай приподнял брови.
– Китаец до сих пор считается там второсортным гражданином, даже будучи членом Британского содружества наций.
Его собеседник поднял ладони и расхохотался.
– О, ну зачем так серьезно? В любом случае… – Он сделал паузу. – Хочу поздравить тебя с предстоящим браком. Когда он состоится?
– Через два месяца.
– Уверен, дядя очень хочет видеть тебя женатым человеком, раз уж ты теперь единственный наследник.
– Он был достаточно добр, раз согласился на это. Официально семья до сих пор в трауре.
Свадьба! Так он согласился на нее. После ухода гостя я в отчаянии стала ходить туда-сюда, проходя так близко к Тиан Баю, что цеплялась рукавом за его куртку. Он не поднимал головы. Наверняка
