Клара быстро поняла, к чему я, и отвернулась, пряча улыбку. Наверное, она приятная девушка, жаль, я прежде не пыталась с ней подружиться.
— Ты не похожа на аристократку. — Айрис хищно прищурилась. — Ты точно та самая Веласкес, дочь покойного королевского ювелира?
— Совершенно точно, — подтвердила я. — Есть поводы для сомнений?
Бера, едва почувствовав, как похолодел воздух между нами, поспешила разрядить обстановку:
— Я сразу поняла, что Лорна не такая, как все ее представляют. Мы только познакомились, а она уже поделилась со мной своими вещами. Такими дорогими! И ни секунды не помедлила.
Тем поступком я на самом деле не очень гордилась. Со стороны это выглядело как-то заносчиво, словно я кинула бедняжке обноски с королевского плеча. К тому же упоминание того дня повлекло за собой и память о моем более чем недостойном поступке.
— Я училась в пансионате для юных леди, — решила рассказать я. — Часть девочек кичилась своим происхождением и доходом семьи, но были и те, кто просто был не очень нужен родителям, и они росли сами по себе, под надзором гувернанток и учительниц. Мы были просто обычными детьми, дружили, ругались, устраивали каверзы учителям и воровали из тумбочек друг у друга лануанскую косметику, которую потом у нас все равно отбирали. — Я улыбнулась тем светлым воспоминаниям. — Хотя пришлось быстро научиться защищать себя, по-другому никак. Благородные леди бывают крайне изобретательны.
Дома я всегда старалась рассказывать только хорошее, чтобы не расстраивать отца. Он и так был не рад, что пришлось отправить меня из дома так надолго, но и я знала, как важна для него работа, его любимое дело, да и оставаться в доме с мачехой не хотелось. А не спускать обиды дочь семьи Веласкес научилась быстро.
— Школа, где одни девчонки, наверное, настоящий кошмар, — пожалела меня Бера. — У меня четыре сестры, и дома иногда бывает невозможно находиться.
— Я не буду извиняться за первые дни нашего знакомства, — сказала Айрис, — но теперь я вижу, что тоже могу ошибаться.
Дебора промолчала, не собираясь присоединяться к извинениям, впрочем, они бы все равно были насквозь лживыми.
Я привалилась к теплому мокрому камню спиной и расслабленно обмякла. Горячий влажный пар опутывал как кокон, я закрыла глаза и позволила уставшему разуму думать о всякой ерунде. Я слишком много напрягалась в последнее время, тем удачнее подвернулось это купание в тесном девчачьем кругу. Бера, кажется, опять приставала к Биргит, та вяло отбрехивалась, громкое фырканье вечно чем-то недовольной Деборы раздавалось будто из-за стены. Я решила, что пора немного остыть, и выбралась из естественной ванны. Пар успел стать таким густым и плотным, что выход из купальни отсюда было уже не разглядеть. Я нащупала полотенце и обмоталась им, едва стянув на груди. Было жарко и уже не так уютно, как вначале. Айрис упомянула, кажется, что у нас лимит по времени и потом сюда придут парни. Не отказалась бы, чтобы это случилось поскорее. Хорошего понемножку.
Я отошла от бассейна и вдруг с ужасом почувствовала, как в мутной взвеси рядом со мной что-то есть. Пар колыхнулся, словно нечто прошло его насквозь. Меня охватил озноб, я попятилась, и ужас достиг своего пика. Я поняла, что потерялась!
— Бера! — позвала я. — Айрис!
Пар поглотил звук моего голоса, и я снова ощутила чье-то присутствие. В любой другой ситуации я бы непременно вспомнила, что я теперь вроде как начинающая заклинательница, но в белом душном мареве даже памяти о моих учебных победах не осталось. Я попятилась еще и еще, пока не уперлась спиной в стену. Сдвинулась по ней вправо и едва не упала — позади образовалась пустота. По коже пробежался холодок от невидимого тяжелого взгляда, и я метнулась в загадочный проход.
Узкий каменный коридор, прорубленный прямо в скале, был темным и вел куда-то вниз. Я поскользнулась и в этот миг услышала зов о помощи.
Он был такой сильный и такой громкий, что я не сразу сообразила, что в нем нет слов и я не слышу его, а ощущаю внутри себя, как вибрацию. От понимания этого стало только страшнее, я пошатнулась, и белесые щупальца, появившиеся из-за спины, мягко обхватили меня и потянули назад…
«Было больно и страшно. Тело удерживали холодные стальные цепи, и я, как ни старалась, не могла пошевелиться. Знала, что со мной могут сделать что угодно, а я даже слова в ответ не скажу. Я бессильна. Опустошена. Мне ни за что не изменить этого. На пробу хочу поднять руку, но едва шевелю пальцем, как ледяной металл впивается в кожу, словно когти. От боли и ужаса я кричу, но меня никто не слышит. Безысходность разливается по телу, и я закрываю глаза, чтобы не видеть своих мучителей. Они придут, и я выполню любой приказ, потому что не могу иначе.
Мне никогда не спастись».
От внезапного холода я вздрогнула и распахнула глаза.
На секунду показалось, что мой сон на самом деле реальность, но вместо цепей меня холодили пуговицы на куртке Кристиана.
Почему?
Потому что на мне не было одежды.
В голову хлынуло сразу столько противоречивых мыслей, что она мгновенно разболелась. Кристиан склонился надо мной, придерживая одной рукой за плечи, и между нами была только тонкая ткань влажного полотенца. Способность мыслить здраво благополучно покинула меня, так толком и не вернувшись.
— Ты уже очнулась, Веласкес, так что будь добра, дыши уже.
В его голосе мне почудилось беспокойство, и это открытие поразило меня. Я снова открыла глаза и посмотрела ему в лицо, которое, по счастью (или нет), оказалось так близко от моего.
— Кристиан? — прошептала я, как будто могла ошибиться. — Откуда… Нет! Где…
Я запуталась и нервно впилась пальцами в его плечо. В груди стало тесно, тяжело дышать, мокрые волосы черными завитками облепили лицо. Я попыталась сесть, но получилось только с помощью Гесса.
— Пришла наша очередь купаться, а девчонки тебя потеряли. Как ты вообще умудрилась потеряться?
Я и сама не знала.
— Все было в тумане, — ответила я, — то есть
