-Я...
Купер прикусил язык и проследил за тем, как Леди подвязывает закрывавшие окно тонкие гардины. Уличный свет озарил комнату — бледно-голубые стены, украшенные лепниной, плетеные циновки на полу.
Женщина прикрутила фитильки ламп и продолжила:
— Ты гостишь в Ля Джокондетт, и, хотя мои посетители относятся ко мне с чрезмерным благоговением, которого я более не заслуживаю, было бы очень приятно, если бы ты обращался ко мне по имени, что дал мне при рождении отец, и имя это — Тея. Я — Тея Филопатор[18], а ты — Купер-Омфал, знаешь ты о том или нет.
— Привет... — Его голос был глухим от долгого сна и хриплым, сорванным криком. Когда он вспомнил причину этого крика, в вены его устремился адреналин. Он как-то даже слишком резко сел на кровати. — На нас напали...
— ...И мне это понятно. Бессмысленный акт жестокости, с моей точки зрения, но таковы уж пути людей во всех мирах. Здесь ты в безопасности, Купер. Просто знай это.
— Безопасность! — разразился он надрывным смехом. — Я слышу невысказанные страхи и голоса Умирающих, подобно лунатикам блуждающих по улицам. Меня бесцеремонно похитили и напали на моих друзей. О какой безопасности может идти речь?
— Ты так похож сейчас на Эшера, дитя Рима. — Она взбила его подушку и помогла вновь улечься. — Неужели на тебя так повлияло ваше знакомство? Или же это просто обычная уловка всех мужчин, когда их захлестывает непреодолимыми обстоятельствами, — притворная бравада?
— Я не бравирую и не притворствую... но меня и в самом деле захлестнуло и затопило. Уже раз этак десять. А откуда ты знаешь Эшера?
Стоило посмотреть на ее откровенный наряд и косметику, как ответ нашелся сам.
Леди прикрыла глаза.
— Учитывая обстоятельства, я бы скорее удивилась, если бы тебя не захлестнуло. Все еще молишься? И молился ли ты сегодня, Купер-Омфал?
— Прошу прощения?
Она открыла глаза, и в них сверкала сталь.
— Разрушил ли твою веру единственный день, проведенный на другой стороне жизни, или ты, как и прежде, почитаешь тех богов, которым поклоняются наши люди спустя века после того, как моя нога последний раз касалась песков Земли?
— Песков Земли? — переспросил Купер, но, произнося эти слова, осознал, что уже знает ответ.
— Мы оба, милый мальчик, когда-то гуляли по одному и тому же миру. — Леди подняла его подбородок пальцем так, чтобы их глаза встретились. — Минуло уже много лет с тех пор, как я правила им, но прочла пару свитков, описывавших мою первую жизнь, и посмотрела несколько театральных постановок. Я не столь прекрасна, как тот ясноглазый ангел, но ты, несомненно, знаешь про меня?
Купер явственно слышал женское тщеславие в ее словах. Ясноглазый ангел? Царица? Если бы он не был уверен в обратном, то решил бы, что все еще спит. Либо эта женщина была прибабахнутой шизофреничкой, либо же... К нему пришло понимание. От осознания этого факта у него закружилась голова. Такое было возможно лишь здесь, так как же он мог сомневаться? Мог ли Неоглашенград в действительности быть благословенным даром? Возможности просто зашкаливали.
И вновь женщина словно бы прочла его мысли.
— Одним прекрасным днем я обнаружила у своего порога Шекспира. Он охоч был до шлюх, этот ваш потрясатель копьем[19]. Я окучивала его, пока он не согласился написать про меня. Представляешь, он так и не забросил своего пера. Полагаю, и не смог бы, даже если бы захотел. Уильям сказал, что включит меня в свои пьесы как минимум дважды; клялся, что прежде никогда не встречался лично ни с одним прообразом своих исторических трудов, а я наслаждалась возможностью всецело просветить его относительно своей сути и талантов. Уверена, его раболепные старания угодить опишут меня в куда более радужном цвете.
— Поверить не могу. — Впрочем, это уже было совсем не так. Так неужели?
— Уж лучше поверь, братец. Знаешь, наш народ поднялся и завоевал целые миры. Нет колыбели лучше, чем та, в которой нас качала Гея, ибо в наших песках созревают сладчайшие из фруктов.
Купер вдруг понял, что, как бывшая обитательница Земли, сколько бы времени с тех пор ни прошло и сколько бы миров она не сменила, Тея испытывает к нему родственные чувства. Связывало ли нечто подобное выходцев с других планет? Неужели он только что вступил в такой неправдоподобно эксклюзивный клуб? Их с этой женщиной объединяло что-то столь вечное, что он был просто шокирован. Она была знаменита, подлинная звезда, родившаяся и умершая за две тысячи лет до него, и все же Леди до сих пор была готова принять его за земляка. Или даже ближе — она назвала его братом. И не имело значения, что она, как он понимал, являлась последним подлинным фараоном Египта, а Купер — всего-то чересчур образованным широкоплечим американцем с пустой заносчивостью и полным отсутствием навыков выживания.
Она подошла ближе, и ароматы цветов и яда стали сильнее.
— И все же ты не ответил на мой вопрос, хотя, быть может, я и задала его слишком рано: как у тебя обстоят дела с верой, дитя Рима? — Кончики ее пальцев выбивали ритм на его предплечье.
Купер потряс головой и заставил себя принять сидячее положение, наплевав на наготу и причинявшие боль ссадины. Ему хотелось, чтобы ответ прозвучал достойно:
— Не думаю, что местные всерьез отличаются от тех людей, которых мы знавали дома. Я уверен, что потребность в чем-то... большем... универсальна. Вот только не могу себе представить — учитывая масштабы всех этих миров и наших жизней — бога достаточно могущественного, чтобы уследить за всем. Что значит Христос, когда речь заходит о чем-то столь грандиозном? — Он показал на окно, где два похожих, словно близнецы, лазурных солнца поднимались над горизонтом, окрашивая небосвод в оттенки бегущей воды.
— Он был куда более милым человеком, чем ты себе представляешь. Мы, те, кто утверждал, будто является детьми богов, редко бывали настолько добры к людям. — Тея
