Пурити почувствовала себя так, словно ее тело вдруг полностью онемело. Она прикусила губу и быстро заморгала, и каменщику даже на минутку показалось, будто она впала в какой-то странный транс.
— Прости, Кайен, я, кажется, что-то упустила. Твои слова прозвучали так, словно бы тебе удалось пробраться в Купол уже после того, как тот был запечатан.
— Чуть менее года тому назад, если быть точным. — Каменщик изучал собственные ботинки.
Кайен не был готов к тому, что Пурити столь внезапно взорвется, прижмет его к стене и сдавит его шею своими изящными руками.
— ЧТО? — Она была куда сильнее, чем могло показаться, а ее голос сейчас гремел, словно свихнувшиеся колокола. — Хочешь сказать, что знаешь пути выхода из этого ада?
— По правде говоря, всего один путь, — произнес он, отцепляя ее руки от воротника своей рубашки, ради чего пришлось разжимать изящные, но крепкие как сталь пальцы один за другим. — И вообще-то я в скором времени надеялся им воспользоваться, чтобы убраться отсюда сразу же, как появится мой сменщик.
Глаза Пурити расширились еще сильнее.
— Так вы, ублюдки, еще и посменно работаете? — Она отдернулась, растрепала пальцами прическу и испустила полный отчаяния стон. — Да ты хоть понимаешь, через что я прошла за эти пять лет, пытаясь выбраться отсюда? Колокола, Кайен, я же целых две недели подряд вспарывала самой себе горло, точно поросенку на бойне, пытаясь разрушить заклятие привязки к телу! Я мечтала умереть, лишь бы вырваться и продолжить свой путь, а теперь ты заявляешь, будто со своими треклятыми собратьями-камнеукладчиками мог все это время в припляс мотаться туда-сюда?
«До чего же очаровательные кудряшки!» — подумал Кайен, прежде чем ответить:
— Ну не совсем в припляс. Да и не все мы, а только я.
— Как?
— Вот этого я тебе сказать не могу. Просто не могу, Пурити.
— Ладно. Разберемся. — Она вновь закатила глаза, но все же улыбнулась, хоть и против воли. Клу любила загадки и не имела ничего против того, чтобы продемонстрировать свои таланты парнишке, который будет лобызать ее ноги еще до исхода дня. — Итак, некая группа каменщиков и трубопроводчиков, или как вы там себя еще называете, успела изучить каждый вход и выход, а стало быть, речь идет о чем-то значительном. О чем не вспомнят слуги и о чьем существовании даже не подозревает знать. И раз уж даже Ффлэн не наложил на этот проход свою печать, стало быть, это должно быть нечто настолько древнее, что и он успел забыть. Очень древнее. Этого более чем достаточно, чтобы разгадать загадку, но я не стану прерываться. — Пурити натянуто улыбнулась. — Значит, что-то древнее и необходимое. Если следовать логике моего обратившегося в раковую опухоль вида, речь идет о чем-то, без чего немыслимо само наше существование. Еда, жилье, одежда — всем этим мы вполне себя обеспечиваем без всякого контакта с городом. Быть может, речь о воде? Нет, ее полно в источниках Рощи Сердца и Дендрических цистернах. Цистерны!
У Кайена встал ком в животе. Он не должен был ничего ей говорить, но Пурити Клу разгадала его тайну, словно заправский детектив. Он поскреб щетину на щеке, надеясь, что отец простит его. Если, конечно, предположить, что они проживут достаточно долго, чтобы вновь встретиться. Было бы весьма неприятно воссоединиться с семьей только лишь для того, чтобы оказаться привязанным к телу и замурованным заживо за предательство.
— Вода, — заявила девушка так, словно услышала от него ответ. — Мы получаем свежую воду, но есть кое-что еще. Кое-что, в чем я не настолько хорошо разбираюсь. Нечто... нечто вроде... экскрементов. Вода вливается, вода выливается. — Пурити плюнула на пол. — Деловые тайны водопроводчиков и камнеукладчиков. Эх, Кайен-Кайен, неужели ты хочешь сказать мне, что прополз по чему-то столь абсурдно очевидному, как канализационные трубы?
Кайен старательно разглядывал свои ботинки.
— Но я проверила все шлюзы... Очевидно же, что этот путь следовало разведать в первую очередь. Однако комплекс запечатан герметично!
— Весь? — Кайен прижал ладони к вискам. — Это древнее строение, Пурити. До смешного древнее.
Она отошла от него на пару футов, ловким движением поймала в полете королька и изящной рукой свернула ему шею.
— Хрень!
Девушка швырнула в каменщика дохлую птицу, словно миниатюрное ядро. Тушка ударилась о его грудь и плюхнулась на плиточное покрытие пола.
— Колокола, Пурити! — Он вскинул руки так, словно сдавался.
— Хрень! — Она устало подняла взор к стеклянному своду и поднимавшимся над ним ветвям деревьев. — Хрень, хрень, гребаная хрень!
Пурити прерывисто вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но глаза ее все еще дико сверкали.
— Мертвые боги, вытраханные и высушенные! — не стесняясь, выругалась Пурити. — Хотела бы я уйти с тобой.
— Не понял? — Замешательство Кайена достигло новых высот. — О чем это ты, Пурити?
— А разве непонятно? Ты же должен доставить новости своему отцу, городу... Ффлэн бросил нас гнить заживо, и остальных не должна постигнуть та же судьба.
— Пурити... — начал он. — Не думаю, что ты понимаешь...
— Я понимаю куда больше, нежели ты думаешь, камнеукладчик! У тебя свой долг, у меня — свой. Убийцу должно настигнуть справедливое возмездие. Я знаю, что могу остановить самоуничтожение Круга, принеся искупительную жертву. — Пурити обязана была принять это решение вне зависимости от того, хотела она или нет. — Но твой долг касается гильдий и людей... Как правило, в пылу междоусобных войн Круга меня не слишком заботит внешний мир, но назревает нечто очень серьезное, и я не думаю, что мы имеем право оставить город в том хаосе, в который его повергли прежние правители. Кроме того, не стоит отбрасывать и вероятность, что Убийца также вполне может выбраться наружу через эту твою гребаную канализацию.
Пурити направилась к выходу. Последовав за ней, Кайен
