В итоге Люси вернулась домой поздно вечером, несолено хлебавши и чувствуя себя, как выжатый лимон — все эти испуганно-настороженные взгляды и показная вежливость ее измотали.
Убедившись, что Нацу спит без задних ног, Люси перекусила и тоже отправилась в постель.
Сон словно оглушил ее, и, едва голова коснулась подушки, Люси погрузилась в приятный мрак без всяких видений.
После пробуждения Люси чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. Однако постель оказалась сильно измятой, особенно с правой стороны. Видимо, сон все-таки не был таким уж спокойным, раз Люси сильно ворочалась. Не придав этому особого значения, она сполоснула лицо холодной водной в умывальнике, причесалась и переоделась.
Спускаясь на первый этаж, Люси услышала доносящееся из кухни бряцанье и поспешила туда.
Как и следовало ожидать, на кухне вовсю хозяйничал Нацу. Он примерил на голову жестяную кастрюлю и стучал по ней поварешкой, видимо, наслаждаясь создававшейся вибрацией.
— Доброе утро! — приветствовала его Люси, стараясь перекричать дребезг. — Вижу, ты полностью поправился.
— Да со мной и вчера все было отлично. — Нацу привычно начал хорохориться.
Сняв с головы кастрюлю и бросив на стол вместе с поварешкой, он сообщил:
— Венди поздно ночью вернулась и теперь спит в моей комнате, — эти два слова он произнес со значительной миной, — а я вот помираю со скуки.
— И как?.. — Люси недоговорила, понимая, что Нацу и так знает, о чем она хочет спросить.
— Эрик валяется в своем логове. Ему хреново. Я ему нехилый ожог оставил. А от моего рева Эрик совсем оглох, Венди приходилось с ним жестами объясняться. Но, зараза, не дал ей себя вылечить. Все возмущался, что мы теперь на побегушках у людей.
Мысленно Люси понадеялась, что Эрик умрет от ран, но вслух сказала лишь:
— Когда он поправиться, то может вернуться, чтобы отомстить.
— Не, после того, как я его потрепал, он уже сюда не сунется, — уверенно заявил Нацу. — И теперь он знает, что Венди на моей стороне.
Люси не стала с ним спорить, вместо этого поинтересовалась:
— Как твой живот после вчерашнего поедания мыла?
— Да что с ним будет? — Нацу пожал плечами.
Оставалось только дивиться его железным кишкам.
— Значит, ты уже что-нибудь поел?
Нацу поглядел на Люси так, будто она спросила о чем-то само собой разумеющемся.
— А то! Сыр — просто объедение.
Заглянув в кладовку, чтобы собрать еды себе на завтрак, Люси поняла, насколько Нацу оценил сыр. Его вообще не осталось. Он умял три головки за раз!
Люси схватилась за голову.
— Ты меня разоришь! Как можно было сожрать столько?!
— Венди тоже ела, — не преминул сдать сообщницу Нацу.
Сообщение о том, что драконы съели запасы, рассчитанные на несколько месяцев, вдвоем, не слишком подбодрило Люси. Денежная проблема встала перед ней в полный рост. Нужно было открыть сундук, где отец держал сбережения, и проверить доступные финансы. Благо Люси знала, где спрятан ключ от замка. И сегодня же надо будет сходить в лавку за продуктами.
Нацу загорелся желанием отправиться вместе с Люси за покупками. Еще в сказках его восхищало описание лавок: волшебного места, куда можно было зайти и выбирать еду, которая спокойно лежит на прилавках и никуда не убегает.
— Но сначала мы должны слетать за Хэппи, — безапелляционно заявил Нацу. — К тому же, Венди скучает без своей Шарли. И тебе нужно доделать котов для Стинга и Роуга, иначе получится нечестно.
По правде сказать, Люси уже забыла о своем шитье. Для нее игрушечные коты были чем-то очень-очень незначительным, но драконы думали иначе.
Ни в какую не соглашаясь отложить полет за котами, Нацу уперся, и Люси пришлось пойти на попятный. Как оказалось, к лучшему.
Едва Нацу взлетел, Люси, сидящей в его сложенной чашей лапе, точно в подвесной корзине, ударил в лицо поток свежего ветра, выдувая из головы беспокойные мысли, очищая разум и наполняя сердце детским восторгом. Как же все-таки чудесно — парить в небесах!
До северных гор, где жили драконы, запряженная лошадями повозка добиралась бы несколько дней, а Нацу летел не больше двух часов. И все это время Люси смотрела сквозь щели между его пальцами на пролетающую внизу землю. Ровные квадратики полей всех оттенков зеленого и желтого напоминали гигантскую шахматную доску. Тут и там мелькали соломенные и черепичные крыши деревенских домиков. Ближе к горам появлялось все больше лесов.
Смотреть на землю с высоты птичьего полета было так необычно и волнующе, что Люси казалось, она никогда не сможет привыкнуть к этому. Сколько бы раз она ни летала с Нацу, всегда одинаково захватывало дух. Необъятный простор. Свистящий ветер. Свобода. И Люси тесно прижималась к теплой чешуе на ладони Нацу, в бессильной попытке передать благодарность за подаренное ей небо.
Полет поднял Люси настроение. Когда Нацу приземлился на площадку своего логова, она ощущала себя так, будто выпила вина, но при этом не было мерзкой тяжести в голове.
Люси взяла на руки Хэппи и Йорика, как самую важную часть груза. Нацу схватил в свободную лапу сундук с вещами, где лежали, в том числе, недошитые коты Стинга и Роуга, а также роман Люси. Она удивилась, что могла забыть о нем. Это лишний раз доказывало, как она вымоталась за прошедшие дни.
Затем последовал краткий полет до логова Венди. Люси впервые в нем оказалась и с интересом осматривалась по сторонам. Венди явно была чистоплотнее Нацу: в маленькой пещерке не валялись груды костей, а расстеленная на кипе свежей травы шкура приятно пахла цветами. На этой импровизированной постели сидела облаченная в красный сарафан белая кошечка Шарли. Венди по собственному почину привязала ей на хвостик ленточку, которую подарила Люси.
Захватив тканевую подружку Венди, Люси и Нацу отправились в обратный путь. В деревню они вернулись к полудню. Венди еще спала, свернувшись калачиком на кровати в комнате Нацу. Он посадил рядом с ней на подушку Шарли и Хэппи и объявил:
— Теперь пошли в лавку.
Но сперва Люси прошла в кабинет отца, чтобы проверить финансы. Нацу, конечно же, увязался за ней.
Люси переступала порог комнаты не без трепета: кабинет главы семьи был в доме чем-то вроде тайного помещения со статуей бога в храме, куда имели доступ только жрецы. Отец всегда свирепел, если во время работы в кабинете Люси пыталась побеспокоить его по всяким пустякам. Собственно для него любые ее просьбы или слова
