— Немного похоже на запах из той бутылочки, которую Люси выливала мне в ванну, — заметила Венди.
— Ароматическое масло? Или духи? — Люси представить не могла, от кого в деревне может сильно пахнуть духами, все же это недешевая штука, девушки использовали их только по праздникам. Сама Люси потратила дорогое ароматическое масло ради того, чтобы сделать первое купание Венди в человеческой ванне особенно приятным.
Через некоторое время гости прошли в сад через незапертую калитку, и Люси смогла их хорошо рассмотреть. Макаров и Джерар сопровождали изнеженного вида мужчину в расшитом серебром камзоле, шелковых панталонах и туфлях с бантами. От него-то и пахло духами, вернее — нестерпимо воняло смесью розы, сирени и еще каких-то цветов.
Макаров представил мужчину как губернаторского чиновника из Рододендрона. Окинув Люси, Венди и Нацу пренебрежительным взглядом, он спросил, растягивая слова:
— Где же ваши хваленые драконы, из-за которых мне пришлось столько дней трястись в карете по отвратительной дороге?
— Да прям здесь, — ответил Нацу, демонстрируя в ухмылке клыки.
Но чиновник был слишком высокомерен или глуп (а может и то, и другое), чтобы ощутить опасность. Фыркнув, он принялся обмахиваться рукой так, будто это от Нацу тут воняло.
— Ты, что ли дракон, пацан?
Вместо ответа Нацу просто изменил форму. Люси не успела его остановить, возможно, ее удержало раздражение, вызванное напыщенностью чиновника.
Встав на задние лапы, огромный зверь с алой чешуей расправил крылья и затрубил, показывая себя во всей красе.
Более мене привыкшие к драконам Макаров и Джерар только попятились назад, зато чиновник плюхнулся на пятую точку и затрясся, точно в припадке.
— Нацу, прими прежний облик! — крикнула Люси, испугавшись, как бы гостя из большого города не хватил удар.
Ее опасения были не напрасны. Чиновник не смог встать сам, Джерару пришлось его поднимать и уводить под руки. А когда чиновник повернулся спиной, стало видно мокрое пятно, расплывающееся сзади на его шикарном камзоле.
Нацу, вернувшийся в человеческую форму, заржал.
— Надо же, обделался со страху! Впервые попадается такой трусливый человек.
В знак осуждения Люси слегка дернула его за шарф.
— Не надо было вот так внезапно превращаться. Он все-таки губернаторский чиновник, вышло бы совсем скверно, если бы он умер от страха.
— Чи-нов-ник? — переспросил Нацу.
— По-моему это те, кто привозят в деревню всякую еду, — предположила Венди.
— Нет, это жрецы!
— Жрецы это те, кто чистят в доме!
— Это — цирюльники!
Воздохнув, Люси опять принялась растолковывать драконам особенности человеческого общества, в котором есть множество профессий. Она волновалась, как бы выходка Нацу им не аукнулась. Чиновник ведь мог наплести своему начальству боги знают что. Но с другой стороны он, несмотря на весь свой расфуфыренный вид, наверняка занимает не слишком высокое положение. Настоящие переговоры между драконами и людьми начнутся, когда в Магнолии появится полномочный представитель короля. А это случится после того, как вести дойдут из центра провинции в столицу. Ох, как не скоро. Бюрократическая машина человеческого общества работала со скрипом. Но Люси считала, что так даже лучше — за те недели, которые пройдут, пока приедет представитель короля, драконы привыкнут к жизни среди людей. Хотя, когда она сказала обо всем этом Нацу и Венди, те предложили просто полететь в столицу и «потолковать с этим корольком». От одной только мысли о том, что начнется, когда в небе над столицей появятся драконы, у Люси встали дыбом волоски у основания шеи, и она принялась с жаром отговаривать Нацу и Венди от такой опасной затеи.
С подмочившим свои штаны (а заодно и репутацию) чиновником, к облегчению Люси, все вопросы уладил Макаров. Придя вечером для лечения у Венди, он рассказал, что чиновник спешно уехал, чтобы сообщить губернатору о том, что драконы — не плод диких фантазий перебравших пива жителей Магнолии.
Успокоенная Люси оставила обоих драконов в гостиной в обществе Макарова, Яджимы и еще нескольких дедушек и бабушек, а сама ушла в свою комнату. Ей хотелось немного побыть одной, расслабиться и отвлечься от постоянных волнений.
Сначала она села за роман, но вдохновения совсем не было, и, пару минут промучившись над пустым листом пергамента, Люси полезла на чердак.
Там, в одном из сундуков было спрятано настоящее сокровище: зрительная труба. Ее для наблюдения за небом подарила Люси мама, но после ее смерти отец решил, что благородной барышне незачем пялиться на луну и звезды. Он забрал трубу и запер в сундуке.
Утром, ища на чердаке мяч, Люси заметила в дальнем темном углу громоздкий сундук и перед ее мысленным взором предстала картина прошлого: отец держит высоко над головой длинный медный цилиндр, сама Люси прыгает, упорно пытаясь ухватить драгоценную трубу.
Теперь, после смерти отца у Люси были ключи от всех замков в доме, она могла достать трубу и смотреть на небо, сколько захочется.
Откинув крышку сундука и увидев знакомый блестящий цилиндр, Люси испытала смешанные чувства радости и щемящей грусти. Она с нежностью провела рукой по прохладной поверхности, коснулась стеклянной линзы.
Оглядываясь назад, Люси понимала, что отец изменился в худшую сторону именно после смерти мамы. Стал замкнутым, холодным и жестким. Возможно, сам вид Люси, которая была точной копией покойной, вызывал у него боль, и поэтому он стал отдаляться от нее. Кто знает?
Мама умерла во время эпидемии холеры. Он могла бы отсидеться дома, за запертыми дверьми, но отправилась в деревню, самоотверженно выхаживала больных и заразилась от них.
Отец потом часто повторял, какой же глупой она была, раз пожертвовала собой ради других. Его злые слова о маме ранили Люси. Но однажды она украдкой заглянула в его кабинет через щелку в приоткрытой двери и увидела, как он смотрит на портрет мамы в медальоне, бросая ей свои обычные обвинения. И плачет.
Зрительная труба вызывала столько воспоминаний, что Люси даже подумала, не оставить ли ее в сундуке. Но все-таки со звездами были связаны и хорошие моменты. Например, когда мама первый раз показала Люси созвездие, под знаком которого она родилась…
Бережно взяв трубу в руки, Люси направила ее в окошко и посмотрела на созвездие Рака, раскинувшего клешни.
Потерявшись во времени, Люси рассматривала мерцающие кристаллики звезд и тени на почти полной луне, когда сзади раздался шорох.
Обернувшись, она увидела, как над люком, ведущим вниз, в дом, поднимается розовая макушка Нацу.
— Что ты тут такое делаешь, Люси?
— Ты почему не со всеми? — ответила она вопросом на вопрос.
— Ну, эти старики сперва рассказывали всякие веселые истории, но потом стали трепаться о болезнях, Венди начала их лечить… Мне стало скучно и я решил поискать тебя. С тобой всегда весело. Так
