Но тогда, глядя в зеркало, сразу поняла, что это не мое отражение.
Сердце так громко заколотилось в груди, что я могла слышать его удары, по спине потекли струйки холодного пота.
Неужели наконец-то вижу призрака?
Я твердо решила не поддаваться страху и даже смогла встать. Потом взяла с подоконника горящую свечу и подошла ближе к зеркалу. Мне показалось, что фигура отшатнулась от света. Я увидела, что это мужчина в темном платье, очень похожем на монашескую рясу. От свечи по черной поверхности зеркала разбегались причудливые яркие полосы.
– Кто вы? – шепотом спросила я.
Он подошел ближе. Средний рост, лицо скрыто тенью капюшона. А у него за спиной совсем другая комната, с каменными стенами, деревянной скамьей и столом, заставленным разными параферналиями алхимика.
В голове мелькнула внезапная догадка. Я едва могла заговорить от охватившей меня радости.
– Вы… вы мой отец? Папа, это ты?
Мужчина откинул назад капюшон и тихо сказал:
– Нет.
Он был моложе моего отца. Шатен. Измученный, встревоженный, исхудавший.
– Где вы? – шепотом спросил он. – И в каком времени?
– В Лондоне. Сейчас одна тысяча девятьсот четвертый год.
Мужчина опустил голову и ссутулился. Он явно был разочарован. Потом сел на скамью. В небольшое окно я увидела кусочек такого синего неба, какое бывает только в жарких краях.
– Вы призрак? – дрожа от возбуждения, спросила я.
Мужчина посмотрел на меня.
– Больше не знаю, кто я, – сказал он и добавил: – Меня зовут Дэвид Уайльд.
На нетерпеливый повторяющийся стук дверь открыла Сара.
На крыльце под мокрым полосатым зонтом стояла Ребекка.
– Он здесь, да? – спросила она и бесцеремонно прошла мимо Сары в холл. – Что происходит? Что вы с ним сделали?
Сара посмотрела за дверь на дождливый день. Из Леса в небо взмыли стаи птиц.
Она закрыла дверь и задвинула засовы:
– Если ты о Маскелайне, то да.
– Господи, ну почему он мне не позвонил. Я целый час прождала в коттедже.
– В аббатстве нет сигнала. И потом, он занят. Работает над зеркалом.
Высокая девушка закрыла зонт. Сара обратила внимание на то, что ее рыжая коса совершенно вымокла, и на то, как ее злость быстро уступила место обиде.
– Зеркало. Всегда это зеркало.
Сара кивнула, но не двинулась с места. Она огляделась, чтобы убедиться в том, что рядом нет никого, кроме одной из черных кошек, которая вылизывала хвост на деревянном столе. И только после этого решила рискнуть:
– Если бы не зеркало, его бы здесь не было.
– Его здесь и нет! – Ребекка забросила зонт в подставку, по полу от подставки сразу начала растекаться лужица дождевой воды. – Он только и думает, как к нему подобраться. И вот теперь он у цели. Он нужен им, а ему нужно зеркало.
– Для чего? Для путешествия?
Ребекка подозрительно уставилась на Сару и пожала плечами:
– А тебе-то что?
– Ничего. Разве только… – Сара подошла ближе. Рядом с Ребеккой она всегда чувствовала себя маленькой, прямо дюймовочкой какой-то. Она присела на стол и скрестила руки на груди. – Не будь этого зеркала, тебе не пришлось бы ни с кем его делить, – заметила Сара и тут же поняла, что допустила ошибку, – это было слишком грубо и прямолинейно.
Подозрительность Ребекки переросла в негодование.
– Не впутывай меня в свои делишки! Я все про тебя знаю, и знаю, откуда ты пришла. Маскелайн говорит, что ты опасная и хочешь уничтожить зеркало. Ни за что не стану тебе помогать. Так где он?
Ребекка с высоко поднятой головой зашагала через холл.
Сара позволила ей дойти до коридора, который вел в кухню, и только тогда бросила:
– Да, я опасная. Но я тебе не враг. Твой враг – зеркало. Оно – твой соперник. Завораживающая, обладающая бесконечной силой Хроноптики.
Ребекка остановилась, но не обернулась.
А Сара и не думала останавливаться:
– Венн, Джейк, Маскелайн, все они нуждаются в Хроноптике. Они стали ее рабами. Поверь, я знаю, что это так, поскольку видела, как это бывает. Видела, как зеркало пожирает людей, высасывает их разум и душу. Видела, как оно выгибается и пульсирует от собственной силы. Как превращается в черноту, которая способна… которая сможет поглотить весь мир. – Сара сделала один шаг к Ребекке. – Я намерена это предотвратить. И ты можешь мне помочь.
С мокрой косы Ребекки на черно-белую мраморную плитку стекала вода. Ее куртка была вся в темных сырых пятнах.
– Сара, не впутывай меня в это, – попросила она. – Я не такая, как ты. Меня не волнует спасение мира. Я всего лишь влюбленная в призрака девушка.
Кошка перестала вылизываться и посмотрела сначала на одну, потом на другую. Ребекка взяла ее на руки и погладила по черной шерсти. А затем с кошкой на руках пошла по коридору.
Кошка смотрела через ее плечо в холл.
Сара с задумчивым видом направилась следом.
Семя посеяно.
Пока этого достаточно.
Пирс установил в гостиной старый кинопроектор и снял со стены картины, чтобы использовать ее как экран. Потом, напевая под нос, со знанием дела зарядил пленку. Его алый жаккардовый жилет сверкал из-под грязного лабораторного халата.
Венн ходил по комнате.
– Готово?
– Почти, ваше сиятельство.
Уортон сидел на кожаном диване, закинув ноги на кофейный столик.
– Прямо как субботний утренник, – сказал он. – Пирс, не принесешь нам попкорна?
В комнату вошли две девушки. Уортон удивленно посмотрел на Ребекку:
– Привет.
– Привет, – буркнула она в ответ.
А еще Джордж заметил особенное выражение лица у Сары, которое про себя называл заговорщицким. Он вопрошающе приподнял брови, а та ответила мимолетной саркастической улыбкой.
– Не помню, чтобы приглашал гостей, – заявил Венн.
Ребекка, не обращая на него внимания, сразу прошла к Маскелайну. Мужчина со шрамом стоял возле окна и не спускал глаз с серебряного браслета на руке Венна.
– Ты должна быть в Эксетере.
– Я никуда не поеду, пока не узнаю, что происходит.
– Ничего не происходит. За исключением того, что моя магическая игра сработала.
Ребекка кивнула и сняла сырую куртку:
– И ты был так занят, что не нашел времени, чтобы рассказать мне об этом.
– Ну вот и все. – Пирс хрустнул пальцами. – Все готовы?
– А где Джейк? – спросила Сара.
– Здесь.
Джейк вошел в гостиную с мартышкой на плече. Горацио тут же прыгнул на штору и быстро взобрался по ней.
Саре показалось, что у юноши усталый вид. А еще, что он старше, как будто время в прошлом протекало иначе, чем в настоящем, и Уайльд прожил там значительно больше, чем несколько дней. Но стиль его не изменился, он, как и раньше, с легкой небрежностью носил дорогую одежду.
Джейк уселся на диван рядом с Уортоном.
– Хорошо, – сказал Венн и повернулся к Пирсу, – начинай.
Пирс включил проектор. Зажужжали барабаны.
– Хочу лишь заметить, – уточнил он, – что эту пленку было почти нереально восстановить. Изображение местами полностью утеряно.
Свет в комнате выключили, по окнам стекали струи дождя. На стене появились размытые тени. Пирс что-то пробормотал
