Ребекка с тревогой посмотрела на Джейка.
– Скорее нас сожгут на костре за колдовство, – грубо напомнил он.
Девушка даже не представляла, что самоуверенность этого парня может так ее обрадовать.
– Что будем делать? – шепотом спросила она.
– Заберем его домой. На остальное мне плевать.
Джейк подошел к окну и посмотрел вниз. На раскаленной от жары улице не было ни души. Только стрижи кричали на крышах.
– Уходить надо сейчас, пока сиеста не кончилась. – Он подошел к отцу и опустился перед ним на колени. – Где зеркало? Ты говорил, что знаешь, где оно.
Дэвид посмотрел на сына, потом провел ладонью по лицу и сказал:
– Да, знаю. Оно в старом дворце.
– Мы можем туда пробраться?
– Там живет мой господин. Там его официальные апартаменты. Там охрана и пыточные камеры. – Дэвид нахмурился. – Но, Джейк…
– Уходим. Прямо сейчас.
Дэвид встал, взял свою маску и огляделся. Джейк впервые заметил, какая в комнате бедная обстановка. Распятие на стене, пыльный кувшин с водой, обшарпанные стены.
– Браслет у тебя?
– Я его никогда не снимаю. – Дэвид запнулся. – Джейк… я должен тебе кое о чем рассказать.
– Ты хочешь что-то с собой взять? Отсюда?
В ногах кровати стоял деревянный ящик с одеждой. Юноша достал свернутый в рулон плащ:
– Можно надеть это на Бекку или…
Тут ему изменил голос.
Это был не плащ. Это было детское одеяло. А внутри кто-то тихонько запищал. Джейк откинул уголок одеяла.
На него смотрел младенец. И глаза у него были голубые.
Ребекка прикрыла рот ладонью.
– Кто это? – шепотом спросил Джейк.
Ему показалось, что у него отнялись руки и ноги, а в живот заползает и распространяется по всему телу страх.
Дэвид все еще колебался. Потом все-таки подошел к Джейку, взял у него ребенка и снова прикрыл ему лицо уголком одеяла.
– Это Лоренцо. Твой брат.
Снег обрушился на Венна, как воспоминания. Воспоминания о событиях на Катра-Симба. Белая пустота вытеснила все, она забилась ему в глаза и в нос. Она стерла даже память о Лии и швырнула в проход, который, как он знал, вел в дом Саммер.
Все его существо вопило, пыталось сопротивляться, но это была судьба. Она тащила его дальше, а он ничего не мог ей противопоставить, кроме своей ярости.
В следующее мгновение он лежал на полу в просторном зале. Снег на его одежде таял и превращался в лужи на полу. Там же стоял на карачках и ловил ртом воздух Гидеон. Уортон проскользил мимо по каменным плитам и остановился, уткнувшись лицом в стену.
Венну показалось, что у него сломаны ребра. Знакомое чувство. Он сел и медленно огляделся.
Вокруг сидели сотни его отражений.
Гидеон выпучил глаза. Встал. Вместе с ним встали сотни Гидеонов. Его бесчисленные копии – бледные юноши в зеленых сюртуках.
Парнишка завертелся на месте и счастливо рассмеялся:
– Что это за место?
– Зал зеркал. – Венн, морщась от боли, подошел к Уортону и перевернул его на спину. – Джордж, вы ранены?
Уортон застонал и открыл глаза:
– Кажется, я превратился в один большой синяк.
Венн помог ему сесть. Учитель с вытаращенными глазами оглядывал зал. Сначала показалось, что здесь полно людей. Кто-то стоит, кто-то сидит, а потом до него дошло – их всего трое, просто они бесконечно отражаются в зеркальных стенах.
Учитель сделал глубокий вдох и спросил:
– Где это мы? Это все дело рук Саммер?
Венн огляделся. Высокий и бесстрастный, он стоял посреди зеркал. Те были самых разных форм и размеров, в красивых рамах они заполняли все стены. И даже потолок.
– Да, это дело рук Саммер, – пробормотал Венн.
Уортон развел руки:
– А где же Сара?
Как только шкатулка открылась, из нее выскочила птица. Крошечная деревянная птица с яркими зелеными и желтыми перьями. Она закрутилась вокруг своей оси и запела так звонко и громко, что Сара чуть не подпрыгнула на месте.
– Тсс… Заткнись, ты. И лезь обратно.
Она попыталась закрыть крышку, но та не поддавалась.
Сара в отчаянии посмотрела на дверь и на зашторенные окна, но никто не вошел.
Песня закончилась так же внезапно, как и началась. Птичка перестала вертеться и уставилась на Сару черным и круглым, как бусинка, глазом.
Внутри шкатулка была обшита багровым атласом. Сначала Саре показалось, что она пустая, но потом заметила маленькую петельку, которая подсказала, что есть и потайное отделение.
Сара затаила дыхание, аккуратно взяла двумя пальцами петельку и медленно-медленно потянула.
Она смотрела в черную дыру. Перед ней открылась сама бесконечность с россыпью крохотных звезд и далеких галактик. Или это были золотые нити, бриллианты и рубины?
– Правда, красиво? – спросила птичка. – Это никогда не заканчивается.
Сара уставилась на нее.
– Не могу даже передать, как хорошо снова вернуться. – Птичка расправила крылья и несколько раз ими взмахнула. – Мне было так скучно! Столетия в полной тишине.
И она радостно засвистела, потом облетела всю комнату и снова села на край шкатулки.
Сара собралась с духом и спросила:
– Это принадлежит Саммер?
– Ее сокровища.
Надежда расцвела в душе Сары, острая, как боль.
– Я ищу кое-что. Монету. Вернее, половину монеты. Она моя. На цепочке и…
– Знаю-знаю. – Птичка закивала с важным видом. – Жди здесь. – Она расправила крылья, а потом снова посмотрела на Сару, как будто чего-то опасалась. – Ты ведь никуда не уйдешь?
– Нет! Я никуда не уйду.
Птичка улетела в шкатулку. Девушка смотрела ей вслед и видела, как та постепенно растворилась среди далеких звезд.
Свет меркнет, ворон летит в туманный лес…[7]
21
Он не мог лежать, не мог спать.
Она украла его сны.
Она заперла их в своем самом темном зале
С демонами, призраками и феями.
Он сказал: «Я не прошу о пощаде
И не склоню колени».
А она улыбнулась и растопила снег,
И расцвели цветы.
Баллада леди Саммер и лорда УинтераПирс распахнул окно и высунулся наружу. Капли дождя брызнули ему в лицо.
– Смотрите! Вон там!
Маскелайн посмотрел из-за спины Пирса. Из всех окон выглядывали кошки.
Коридор располагался в задней части аббатства, там, где дом словно бы пригнулся под скалой Уинтер-Тор. Гряда сланцевых пород врезалась в Лес. Далеко внизу, в спрятанном от глаз ущелье, ревела вышедшая из берегов река Уинтеркомб. А над ней, на крутом, заросшем деревьями склоне, Пирс заметил какое-то движение.
Оно было очень медленным. Чуть – здесь, чуть – там. Хрустнула ветка, упал камешек в реку. Но Пирс чувствовал повисшую в воздухе угрозу. Она затаилась даже в бесконечно моросящем дожде. Весь склон дюйм за дюймом скользил вниз. Насыщенная влагой почва тащила за собой корни деревьев и постепенно вырывала их из земли. Дерево напротив окна уже склонилось к соседнему, его ствол трещал, будто от боли.
– Все это может спуститься на нас в любую минуту, – тихо сказал Пирс и рывком закрыл окно. – Что нам делать?
Маскелайна, судя по выражению его лица, это не особенно волновало.
– Если уж такое случится, дом определенно пострадает.
